Дом подруги
Шрифт:
— Ну, что ж, — задумчиво пробормотала Мин, глотнув вина, — если честно, мне Джеральд никогда особенно не нравился. Только не сердись, но есть в нем что-то… сомнительное, что ли. Он всегда такой восторженный, жеманный… здорово смахивает на гомосексуалиста.
— Вообще говоря, так оно и есть, — нетерпеливо буркнул Роберт. — Если хочешь знать, я сто лет знаю об этом. Но это вовсе не значит, что он свихнулся и принялся приставать к мальчишкам. Господи, Мин, если ты, современная, интеллигентная женщина, готова поверить, что он извращенец, то что же говорить о других?!
— Не волнуйся,
Роберт кисло улыбнулся, глотнул вина и снова неодобрительно фыркнул носом.
— С вином все в порядке? На редкость мерзкий вкус. Неужели это то самое «совиньон», что я привез только вчера? Придется, видно, отослать его назад.
— Нет, эту бутылку я нашла в кладовой. Она уже была начата, вот я и решила, что нужно ее допить.
— О господи! Я же сам поставил ее туда бог знает сколько недель назад. Решил, что пригодится для готовки! Его же пить невозможно! Ну и дырявая же у тебя голова!
Он со смехом выплеснул остатки вина в раковину, потом отобрал у нас с Мин бокалы и отправил их туда же. После чего скрылся за дверью и вернулся через минуту с бутылкой красного вина в руках. Вино оказалось великолепным, хоть и было чуть холодновато. Все еще посмеиваясь, Роберт принялся раскладывать вилки и ложки на столе, где уже лежали салфетки из разноцветной соломки, между которыми красовались две красные свечи, воткнутые в бутылки, и баночки с горчицей и кетчупом.
— По-моему, все готово. — Мин выключила огонь. — А где дети? Ах да, вот и они… Вильям, иди познакомься с Дианой.
Чего в моей жизни явно недоставало, так это общения с детьми. Собственно говоря, я не имела с ними дела с тех самых пор, как сама закончила школу. Те из моих приятелей, кто успел уже обзавестись детьми, оставляли их на нянек или гувернанток, так что никакого опыта у меня не было. И теперь я заметно нервничала. Вильям оказался долговязым, светловолосым мальчиком, казавшимся старше своих двенадцати лет. Уже сейчас он был очень красив, унаследовав тонкие черты от обоих родителей. Глядя на него, я живо представляла себе, каким был Роберт в молодости. Нисколько не смущаясь, Вильям с вежливой улыбкой пожал мою руку.
Во внешности девятилетней Элинор не было абсолютно никакой привлекательности. Какого цвета ее глаза, было невозможно разобрать, поскольку они прятались за толстыми линзами очков, дужки которых, неприятно розового цвета, вероятно, должны бы казаться как можно более незаметными, но вместо этого, напротив, с какой-то наглой назойливостью лезли вам в глаза. И вдобавок она была жирной. Другого слова и не подберешь — не пухленькой, ни пышечкой, ни даже толстой… даже не крепко сбитой — напротив, тело ее казалось рыхлым, к тому же подпирали его такие же толстые, похожие на трамбовки, ноги, а талии не было вообще.
— Руки мыли? — поинтересовалась Мин, расставляя на столе тарелки.
Дети, сделав вид, что не слышали, уселись за стол и принялись переругиваться, споря, кому первому достанется кувшин с водой.
Дверь
— Это Хэм, — успокоила меня Мин. — Не валяй дурака, Хэм, иди сюда. Сидеть! И прекрати немедленно рычать на Дэйзи! Смотри, будешь так вести себя, не понравишься ей!
— Не совсем обычное имя для собаки [8] , — со смехом заметила я, желая развеселить детей. — Похоже, ваш песик без ума от ветчины?
Вильям покровительственно засмеялся:
— Хэм — это сокращенно от Хэмлет (Гамлет). И к тому же это девочка.
— Ее уже назвали так, а уже потом она попала к нам, — объяснила Мин. — Возможно, потому, что она черная. Наверняка не знали, что она сука. А мы решили, что если начнем звать ее по-другому, то бедняжка окончательно запутается. Новые хозяева, новое имя. Она просто лапочка.
8
Хэм (ham) — окорок, ветчина ( англ.).
Мы с Хэмлет разглядывали друг друга. Выдавив из себя самую довольную улыбку, на какую только оказались способны мои дрожащие губы, я погладила Хэм по огромной кудлатой голове. Вместо ответа она шумно плюхнулась на пол возле меня.
Я попыталась было незаметно отпихнуть проклятую псину, но Хэм, вместо того чтобы уйти, устроилась поудобнее и с обожанием уставилась на меня. Вилка Роберта, звякнув, упала на пол. Он нагнулся, чтобы поднять ее.
— Господи, какая вонь. Опять эта собака! Интересно, какой дрянью ты ее кормишь, что от нее так несет?
— Понимаешь, дорогой, я забыла купить ей мясо, — принялась оправдываться Мин. — Поэтому пришлось отдать ей вчерашний картофель. Перемешала его с остатками капусты. По-моему, ей понравилось.
Дети, как по команде, истерически захихикали. Лицо Роберта потемнело. Вильяму было приказано отвести собаку в кладовую и запереть там, а Элинор — немедленно перестать хихикать.
Мы с Мин методично жевали. Увы, мясо оказалось таким жилистым, что я была вынуждена пару раз имитировать приступ кашля, чтобы, прикрыв рот рукой, незаметно выплюнуть жесткий как подошва кусок говядины на пол.
— Возьму-ка я лучше сыру, пожалуй, — вдруг заявил Роберт.
— А сыру нет, дорогой, — смущенно пробормотала Мин. — Прости, хотела купить, но потом совсем вылетело из головы. Зато есть персики.
По лицам остальных было заметно, что персики никого особенно не прельщают.
— Держу пари, про кофе ты тоже забыла, — с оттенком горечи в голосе вздохнул Роберт.
— Представь себе, не забыла, — с мягкой насмешкой в голосе ответила Мин. — Вон там, на шкафу, новая коробка.