Дом с оранжевой крышей. Часть 3. Ева
Шрифт:
молнию. – Так и превращаются феи в эту чистую энергию, благодаря исходящей
из них любви ко всему живому.
Она могла бы сейчас преодолеть огромные расстояния. Она могла бы
создавать и разрушать миры. Она могла… всё!
Она грохнулась на плед, задев Далахана, но не почувствовала боль от
ушиба. Ей грудь часто вздымалась; глаза, в которых отражалось звёздное небо,
восторженно глядели на своего наставника.
– Это было… это…
«Лучше, чем
пошутить Далахан, но с улыбкой промолчал.
– А… а Пип, то есть, Эхигерн, - вспомнила Ева, так и не поднявшись с колен
эльфа, - говорил, что это превращение у нас от пикси.
Далахан расхохотался.
– Это же надо так извратить суть… Нет, это банальная медитация. Выполняй
её каждую ночь, желательно в саду вашего дома, и ты сможешь достичь таких
вершин, о которых и не догадывалась. А теперь пора спать.
– Что? Но я не хочу спать. Я чувствую себя такой… бодрой!
– Уже час ночи, - мягко сообщил мужчина и помог ошарашенной Еве
подняться.
– Как?! Я, что, провела в этой медитации два часа?
– Время не имеет значения, в нематериальном мире оно идёт по-другому…
Вернее, оно там совсем не идёт.
Они поднялись в домик, где девушка, всё ещё приходившая в себя после
пережитого, обнаружила, что жилище её наставника было хоть и маленьким, но
весьма уютным.
– Ты можешь спать здесь, - Далахан отворил дверь в небольшую спальню. –
Ванная тут. Я принесу тебе травяной чай с мелиссой.
Он оставил её одну в комнате и отправился на кухню. Ева открыла рюкзак,
достала из него зубную щётку и любимую пижамку. Она не знала, почему взяла с
собой именно её, старую и смешную. Оставив одежду для сна на кровати, фея
направилась в ванную.
Далахан открыл дверь, прошёл в спальню и осторожно поставил чашку с
ароматным чаем на прикроватный столик. Затем он спустился вниз, сел на
неубранный плед и закрыл глаза. Настала его очередь медитировать.
Звуки стихли. Он встал и пошёл вперёд. Его шаги не отзывались скрипом
хвои и шелестом травы. Окружающий мир как будто замер. Деревья сменились:
47
теперь они уже не обладали пышной изумрудной листвой. Их голые стволы и
ветки производили бы удручающее впечатление на случайного путника. Впрочем,
в этом измерении случайных путников быть не могло.
– Блодейин… - выдохнул Далахан, опускаясь на колени при виде сферы,
излучавшей мягкий белый свет, направлявшейся
Свет перевоплотился в прекрасную молодую женщину с сияющими белыми
крыльями. Жители Мунлайта с трудом, но узнали бы в ней матриарха фей Флору
Гудфеллоу.
– Не преклоняй колени передо мной, - ласковое прикосновение заставило
Далахана поднять голову.
– Преклоняюсь перед светом твоим, лучезарная… Блодейин, я не успел.
Почему же ты ушла так рано? – с болью в голосе проговорил он, касаясь её руки.
Серебристый смех пощекотал его.
– Рано? Я слишком долго оставалась в этом мире, мой дорогой. Неужели ты
думаешь, что не справишься без меня, сын короля Неблагого двора?
– Не все… приветствовали меня здесь.
Флора вздохнула, и теперь уже в её взгляде и голосе отразились боль и
тоска: - Мой сын… Эхигерн натворил много чудовищных дел… И я не знала. И не
могу вмешаться, ты же понимаешь, по эту сторону нужно сохранять нейтралитет.
– Что он сделал, Блодейин?
– Я не могу тебе сказать, Далахан… Я лишь могу предупредить тебя, -
опасайся его. Он распорядился своей свободой выбора, но выбрал мир
материальный.
С каждым словом её силуэт становился всё более бледным и меркнущим.
Далахан из последних сил пытался удержать её, но куда ему, пусть даже и со всей
его мощью, бороться с законами мироздания…
– Блодейин, не покидай меня…
– Я всегда буду рядом с тобой…
Она исчезла. Он медленно встал с колен и побрёл вперед. За старыми
сухими деревьями показались надгробьями. Знакомые имена, знакомые эльфы…
Он последний…
Прекрасный белый памятник, на котором вырезаны лилии. Титания и
Оберон. Хотя бы человеческий драматург сохранил их имена в истории. Король и
королева Благого двора. Кто посмел так жестоко расправиться с ними в той
чудовищной войне?
Он последний, последний…
Далахан шёл дальше. Его взгляд скользил от одного надгробья к другому.
Чёрное. Евангелина Раффин.
Он споткнулся. Не веря своим глазам, дрожащей рукой обвёл выбитые
буквы. Знак перевёрнутого полумесяца. Почему?! Она ведь соткана из света,
почему на её могиле символ злого и жестокого материального мира? И почему
она… мертва?
Далахан очнулся на пледе. Сердце билось так, будто было готово вылететь
из груди. Он уснул? Такого очень давно не случалось с ним во время медитации.
Этот кошмарный сон – видение? Предупреждение?
Он взлетел по лестнице наверх. Распахнул дверь в свою спальню. Ева мирно