Дом с оранжевой крышей. Ева
Шрифт:
— Присаживайся, — указал мужчина на стул, устало опускаясь на своё кресло. Кофе, к сожалению, закончился, а ночь предстояла длинная.
Мисс Овиедо осталась стоять.
— Т-ты не вампир.
— Какое точное наблюдение, — прикрыл глаза Исмаэль. Казалось, что он вот-вот заснёт.
— И уж тем более не оборотень, — попробовала рассуждать фея. Мужчина не пытался атаковать, и она постаралась заглушить страх размышлениями. — Ты маг, раз можешь вытворять такие штучки? Но… на магов фейские чары обычно действуют…
— А я вот такой особенный, — развёл
Обри шумно сглотнула.
— А ты — нервная, агрессивная и беспокойная, — смерил взглядом свою собеседницу Исмаэль. — Могу предложить тебе что-нибудь выпить. Всё равно твои силы на меня не подействуют.
— Ты теперь убьёшь меня? — хриплым голосом проговорила фея, вонзая ногти в ладони до крови.
Мужчина тяжело вздохнул, и окно само собой распахнулось.
— Я же говорю, что ты нервная. А я — джинн, — на столе перед ним возникла бутылка с коричневой жидкостью и два стакана. В один он налил содержимое бутылки и протянул Обри.
— Оно… настоящее? — спросила потрясённая фея, глядя на Исмаэля с изумлением.
— Иллюзия. Как и весь этот мир.
Обри осторожно приняла стакан. Он ощущался вполне естественным холодным стеклом. Пить она не стала. Распахнутое окно внушало надежду.
— Джинн?..
— Ага, — растянулся в кресле Исмаэль. — Выясняю тайные, скрытые, подсознательные желания людей, предлагаю их исполнить…
— И никто не знает о тебе?
— Знаю я. Знаешь ты. И ещё один человек. Уже целая толпа. Ещё мой сын, конечно, понимает, что с его отцом не всё так просто, но не поднимает эту тему.
— Я никому не скажу, — Обри медленно опустила стакан на стол, недоверчиво и с опаской глядя на обманчиво расслабленного джинна.
— И я никому не скажу, — кивнул тот, — что глава детского дома Мунлайта проникла в офис беззащитного… человека и попыталась его атаковать.
— Гм… — выдала Обри, медленно продвигаясь к окну. — Ну так… я… пойду?
— Пожалуйста, — повёл рукой Исмаэль.
— А замок? — покосилась фея на оплавленный металл в двери, очевидно, недоумевая, как её несостоявшийся противник будет вылезать через окно второго этажа.
— Восстановлю, — беспечно покрутил он второй стакан в руке.
Когда фея дотронулась до подоконника, он позвал её:
— Обри?
Она обернулась.
— Прилетай ещё.
Глава 9. Лилии
Ева задумчиво вертела в руке конверт из плотной кремовой бумаги с зелёной печатью. Он приземлился ей в руки сегодня, как только она вышла в сад.
Обычно такие штучки присылал Совет магов, но они скрепляли свои послания красным. А иногда и сам конверт был оттенка вина, чтобы не затеряться среди другой почты. Послания Совета всегда были особо важными. По их мнению.
Однако печать на красивой бумаге была оттенка свежей листвы и отличалась символом лилии. На лицевой стороне конверта значилось всего два слова: 'Евангелине Раффин'. Практически никто не называл её полным именем. Последний раз оно прозвучало из уст…
Далахана.
Ева,
Она последовала совету Далахана и отправилась в библиотеку, принадлежащую Хранилищу старины. Разумеется, дочь альфы и внучку главного алхимика города пропустили туда без проблем. Каменные коридоры, освещаемые магическим огнём, стеллажи, чей верх терялся где-то у потолка, и отсутствие посетителей произвели неизгладимое впечатление на девушку. Как и прочитанное в книгах.
Она пересмотрела множество литературы, от старых записей основателей города до человеческих легенд и кельтских мифов. Казалось, что они противоречили друг другу. Ван Голды и Вульфы в своих дневниках утверждали, что феи оказали неоценимую помощь городу, сотрудничая с магами и создав не только кровавые плоды для вампиров, но и защитный купол для города. Редкая популяция крылатых обрела в Мунлайте свой дом и всегда отличалась миролюбивостью и заботой о природе.
Мифы говорили о племени Туата де Дананн, прекрасных, статных, владевших диковинным оружием существах, сражавшихся с древними обитателями некоторых земель Старого Света. В какой-то момент они просто покинули этот мир, исчезнув в неизвестности.
Человеческие легенды описывали фейри совсем уж пёстро и разнообразно. Они могли быть красивыми волшебниками, помогавшими людям. Или коварной нечистью, заманивавшей путников в свой мир, в котором время шло совсем иначе, чем в этом. Или чудовищами, подбрасывавшими своих отродий в колыбельку.
О Благом и Неблагом дворах тоже говорилось в разной литературе, в том числе современной, которую Ева решительно отбросила. Всё совпадало с рассказом Пипа. Новым для девушки было упоминание о нежити, служившей Неблагому двору.
Благих фейри художники изображали восхитительно красивыми и светлыми, неблагих же — чуть ли не монстрами. Ева вспомнила Далахана и была вынуждена признать, что скорее бы приняла его за представителя 'хорошей стороны'.
С другой стороны, говорили книги, фейри известны своим коварством и умением отводить глаза…
Из Хранилища Ева вышла с гудящей головой и на этом решила завязать с теорией.
'Пора переходить к практике', - мрачно подумала она, возвращаясь мысленно из старинной библиотеки в сад у дома с оранжевой крышей. — 'Это всего лишь письмо'.
Фея протянула руку к конверту и сломала печать.
'Вы приглашены на открытие таверны 'Семь лилий' первого числа июня сего года по адресу Поворот подковы, 72. Форма одежды — стиль средневековья и Ренессанса. По случаю открытия заведения организуется торжественно-развлекательный вечер с культурно-увеселительной программой.