Дом с оранжевой крышей. Ева
Шрифт:
***
О чём она только думала?
Ева дрожала от страха и волнения, но упорно продолжала вести автомобиль по направлению к лесу. Перед уходом из клуба она спросила у дедушки, может ли одолжить у него машину. Очевидно, он подумал, что она собралась домой, но девушка была полна решимости отыскать Далахана.
'Ты сошла с ума', - истерил голос в голове. — 'Ночь на улице. Ты забыла свой сон? Хочешь повторения его в реальности?'
Ева упрямо ехала вперёд. Она остановилась у самой кромки леса, заглушила двигатель и вылезла из салона. Звук захлопнувшейся двери окончательно отрезал
Голос в голове уже не вопил, видимо, говоривший пребывал в обмороке. Фея видела лишь то, что показывала ей луна и её собственные крылья.
— Светлячки, — прошептала она, протянув руку вперёд.
И через несколько мгновений к ней слетелись мириады радужных точек, принося с собой успокоение и даже радость.
— Я не знаю, куда идти, — осознала Ева. — Покажите мне путь к дому Далахана Брэдена.
Порхающие огоньки на некоторое время застыли, затем двинулись в чащу, освещая еле заметную лесную тропку. Фея осторожно ступала по ней, стараясь не запнуться о корни деревьев, выступающие из земли.
— И почему тебе просто не завести мобильный телефон, твоё эльфское величество, — сквозь зубы ругалась она, чтобы не давать волю страхам. Однако, заслышав шум водопада, девушка резко остановилась.
Кое-кто большой и неразличимый в темноте прошёл мимо неё, коснувшись лоснящимся тёплым боком. Еве показалось, что у неё перестало биться сердце.
Она прочистила горло, чтобы её голос звучал увереннее, и решительно выпалила:
— Я не поддамся на твою уловки, келпи! Я тебя знаю!
Конь остановился, чуть всхрапнул, и через мгновение перед обомлевшей Евой стоял молодой человек со спутанными чёрными волосами и в тёмной одежде. Длинная чёлка почти не закрывала его глаза, мигнувшие сначала красным, а затем жёлтым.
— Я не келпи! — возмущённо произнёс он довольно грубым и хриплым голосом. — Я что, похож на этих развратниц, которые голышом сидят у озера и чешут свои лохмы? Совсем страх потеряли, завлекают мужчин, как русалки!
Ева, слегка отойдя от шока, тихим голосом уточнила:
— А кто ты?
— Я — пука, — горделиво приосанился юноша.
— Никогда о таких не слышала, — слетело у феи с языка прежде, чем она сообразила, что подобные высказывания могут обидеть это лесное существо.
Глаза загадочного собеседника вновь сверкнули жёлтым.
— Ну вот, — с горечью произнёс он, — раньше нас уважали и всегда оставляли в поле на Самайн часть урожая. А сейчас…
— Так ты — оборотень? — с интересом спросила Ева. Первоначальный испуг и шок оставили её. — И превращаешься в лошадь?
— Я не только в лошадь умею превращаться, — похвастался пука. — Ещё могу обратиться в козла, орла, собаку, осла, кролика… Хочешь, гоблина покажу? В него тоже могу.
— Это, конечно, очень интересно, — вежливо проговорила девушка, — но я спешу встретиться с Далаханом. Так что прошу меня извинить…
— А не думаешь ли ты причинить повелителю зло? — нахмурился оборотень, подозрительно оглядывая свою собеседницу.
Ева подавила истеричный смешок.
— А не думаешь ли ты причинить зло мне? — недоверчиво парировала она, скрестив руки на груди.
К её удивлению, юноша опустился на одно колено и произнёс:
— Дочь
— Я… я не королева, — тихо ответила смущённая Ева, кутаясь в чёрную толстовку. Становилось прохладнее.
— Это временное явление, — пука поднялся. — Я готов сопровождать тебя к обители повелителя. Кстати, а что у тебя с волосами?
Торжественность и неловкость момента канули в Лету. Девушка закатила глаза.
— Не могу поверить, что тебя интересует моя причёска. Ладно, я согласна. Можешь провести меня к дому Далахана. Только… — поёжилась она боязливо. — Я на тебе не поеду.
— А я и не предлагал! — фыркнул оборотень. — Ещё чего, размечталась! Пешком пойдёшь.
И, продолжая бурчать о наглости некоторых венценосных, но крайне невоспитанных особ, он направился вперёд, раздвигая и бережно придерживая ветви, чтобы те не хлестали идущую сзади Еву по лицу. Светлячки радостно носились над ними.
Однако на той поляне, где стояла раньше хижина Далахана, они заметались, будто в отчаянии. Спутник Евы, в мгновение ока обратившись в огромную чёрную птицу, издал пронзительный крик и, захлопав крыльями, скрылся в вышине за верхушками деревьев, мелькнув чёрным силуэтом на фоне луны.
На негнущихся ногах девушка подошла к тому месту, где всего лишь сутки назад находилась забавная крошечная постройка с приставной лестницей. Сейчас же на этом участке поляны было пепелище. Ева в отчаяние упала на колени, не веря своим глазам. Зола была ещё теплой. Она отдёрнула руки от сгоревшего дотла остатка дома и… не смогла сделать вдох. Отчаяние захлестнуло её. Боль в груди была невыносимой, мешаясь с каким-то невыразимым чувством, которое девушка пока не могла определить.
— Ты жив, — шептала она, безумным взглядом бесцельно блуждая по поляне. — Ты не можешь быть мёртвым. Я не верю в это.
Рыдания были готовы вырваться у неё из груди, но внезапно в её голове всплыло обращение к ней её неожиданного ночного спутника. Дочь альфы, королева… Не пристало ей выть сейчас посреди леса в отчаянии и горе, если она не знает всего наверняка.
Может, ему пришлось сбежать, и он подчистил за собой следы? В этом городе у него есть недоброжелатели. И каким образом лесные обитатели не почуяли огня? И почему же сгорели только хижина, а кусты и деревья рядом остались нетронуты? Огонь не мог не перекинуться на них.
Взгляд Евы метался по пепелищу. Хотя бы уловить, найти какой-то след… Неужели она с её магией этого не может?
Её чувства переплелись в сложный узор надежды, страха и потрясения. Она почувствовала, как становится совсем лёгкой и маленькой, отдаляясь от злополучной поляны. Её несло куда-то, по неведомому никому пути, и всё, чего она жаждала, было увидеть Далахана живым и невредимым.
Каково же было её удивление, когда она приземлилась на пол в незнакомой тёмной комнате, пахнущей гиацинтами. Грохот заставил обитателей дома включить освещение, и Пип с Далией Гудфеллоу заморгали от яркого света и от изумления, обнаружив у себя в спальне совершенно ошарашенную Еву, перепачканную сажей. Сама фея пребывала в ещё большем шоке.