Дом с привидениями
Шрифт:
— Попалась! Пойдем-ка…
— А-а-а! Пустите меня! Пустите!
Анна уперлась ногами в пол, упала на колени, отказываясь идти, но тетя Маргарита не собиралась сдаваться. Она силой подволокла упирающуюся племянницу к двери в кладовку и втолкнула девочку внутрь. Сделав пару шагов, Анна упада на мешок с какой-то рухлядью и услышала, как за спиной хлопнула дверь, и лязгнул засов.
— Нет, — прошептала она. Резко выпрямилась и кинулась к двери, замолотив в нее кулаками. — Нет! Нет! Тетя! Выпустите меня! Вы не можете так поступить! За что?
— Ты ничего не понимаешь, —
— Понимаю! — Анна ударилась о дверь плечом. Та, естественно, не поддалась. — Я не маленькая! Я с вами на шабаше была! Я — ведьма! А вы от меня все скрываете! Почему?
Некоторое время за дверью слышалось молчание. Оно было таким полным, что Анна уже решила, будто тетя ушла. Но вот снаружи раздался тихий вздох.
— Это для твоего же блага, девочка! — промолвила пожилая дама. — Да, нам пришлось приоткрыть тебе кое-какие тайны относительно твоего будущего, чтобы потом, когда ты подрастешь, твое превращение в ведьму не стало для тебя таким же ударом, как для твоей матери. Чтобы ты привыкла к своему дару, смирилась с уготованной тебе судьбой, научилась жить в мире с собой и окружающими…
— Ничего себе — «в мире», — проворчала Анна.
— Да, в мире. Он жесток и коварен по отношению к нам, людям, наделенным особым даром. И научиться жить в мире — значит в первую очередь научиться защищаться от мира. Пока ты еще слишком мала, защищать тебя будем мы.
— Я сама смогу себя защитить! — парировала девочка. — Выпустите меня!
— Не городи чушь, — отрезали с той стороны. — Знаю я, как ты себя защищаешь! Нет уж! Посиди взаперти, подумай о своем поведении. Здесь, под замком, ты в безопасности.
Послышались удаляющиеся шаги. На сей раз тетя Маргарита действительно ушла.
Вымещая злость и досаду, Анна несколько раз ударила кулаком в дверь. Даже побила ее ногой, повернувшись спиной, но лишь отбила кулак и пятку. Устав колотить, она села на пол, обхватив колени руками. Хотелось плакать. Слезы щипали глаза. Ее заперли в этой маленькой тесной кладовке, где из-за темноты еле-еле можно было рассмотреть составленные вдоль стен сундуки и сваленные на них мешки и узлы с ненужными вещами. Пахло пылью, мышами, старыми тряпками, соломой. Совсем как в том старом доме. Только там еще воняло гнилью и тухлятиной, а с потолка сыпались пауки. Анастасия Сущевская боялась пауков…
В глубине кладовки послышался шорох — как будто кто-то пытался отодвинуть мешки.
Крыса? Или кто-то пострашнее! Девочка вскочила и прижалась к стене, выставив руки вперед.
— Кто тут?
Шорох прекратился и послышался противный скрип.
— Кто здесь?
Скрип сменился натужным визгом. Куча мешков в дальнем углу дрогнула. Тот, что лежал наверху, зашевелился, медленно, как живой, принимая вертикальное положение. В темноте было трудно рассмотреть, но Анне показалось, что у него снизу вдруг начали расти две длинные суставчатые конечности, а сверху появилось что-то вроде хобота…
— Кричи!
Послушавшись голоса, Анна завопила во все горло, и орала до тех пор, пока до нее не дошло, что этот голос она
— П-призрак? Т-ты?
— Я.
— Аа-а-аа? — дрожащей рукой девочка показала на мешок.
— Я…
— Тоже ты? — осенило ее. — Ты хочешь сказать, что сделал это нарочно?
Ответом был тихий вздох, такой тоскливый, что Анна все поняла:
— Это тетя приказала тебе меня напугать?
На сей раз ей ответили молчанием, но столь красноречивым, что слов не требовалось.
— Но почему? — ответом было молчание. — В воспитательных целях?
Призрак рядом вздыхал и сопел так печально, что у Анны при всем желании не получалось на него сердиться. Успокоившись, девочка по стеночке добралась до сваленных в углу мешков и присела там. Запах пыли, мышей, шерсти и старой ветоши стал сильнее. От пыли засвербело в носу. В дверную щель проникали тоненькие лучики света и, присмотревшись, можно было различить танцующие в них пылинки.
— Как думаешь, — помолчав, поинтересовалась Анна, — долго мне тут сидеть?
Призрак вздохнул. Этот вздох очень походил на растерянное пожимание плечами.
— А то я есть очень хочу, — пожаловалась девочка. — И… ну… мне в уборную надо. Очень-очень надо. Нет, я немножко могу потерпеть, но не знаю сколько. Может, ты мог бы… ну… попросить тетю?
Призрак ответил ей глубоким молчанием. Просто не знал, что сказать или как вздохнуть или исчез? Анна терялась в догадках, не зная, обижаться ей или нет, но внезапно рядом раздался прерывистый шепот, сразу все ей объяснивший:
— Нет…
— Это тетя так сказала? — попробовала угадать девочка и не удивилась новому вздоху. — Что же мне делать? Я правда в уборную очень хочу и… И вообще я хочу отсюда убежать! — вырвалось у нее.
Тишина отозвалась вздохом, таким тоскливым, что и без слов было понятно — призраку, кем бы он ни был, тоже очень этого хотелось. И, может быть, даже больше, чем ей.
— Я бы тебе помогла, — промолвила девочка. — Правда-правда… Я ведьма. Будущая, но все равно… Я бы постаралась что-нибудь сделать, но не сейчас. Я сама сижу тут взаперти… И если тетя меня отсюда не выпустит, так тут и умру. И тоже буду призраком… Хм…
В носу защипало. Она и раньше еле сдерживалась, а теперь слезы полились сами. Анна уткнулась носом в ладони, наклоняясь вперед и давая волю слезам.
Впрочем, лились они недолго — глупо плакать, когда никто не утешает. Призрак не в счет — ему не уткнешься носом в коленки, он не погладит по голове, не обнимет… Наревевшись вдоволь, Анна скорчилась на мешках и, обхватив себя руками, сама не заметила, как уснула.
Когда она проснулась, живот болел еще сильнее. Есть, пить и в туалет хотелось неимоверно. Но сон успокоил узницу. Вытерев лицо, девочка выпрямилась, по-новому оглядывая кладовку. Ничего интересного. Тесно. Душно. Пыльно. Плохо пахнет. Живот болит. Слишком сильно болит, чтобы терпеть. А что, если… Дальний угол показался ей вполне подходящим для этой цели. Все равно она собирается отсюда сбежать как можно скорее.