Дом Солнц
Шрифт:
— Пытая Синюшку, ты не обязательно получишь ответы на свои вопросы, — заметил Горчица.
— Это не пытка. Пытка означает боль, а мы и пальцем его не тронем.
— Если отрешиться от этических проблем… У нас есть технические возможности для допроса с пристрастием? — спросил Чистец, опустив подбородок на переплетенные пальцы.
— Аппарат изготовить очень легко, — ответила Волчник. — Образцы и схемы для синтезатора найдутся в любой космотеке. Судя по тому, что я видела в Имире, местного сырья вполне хватит. —
— Думаю, мы позволим Волчник вести допрос, — проговорил Чистец, оглядев нас в поиске несогласных. — Аконит, наверно, ты тоже захочешь участвовать. Троих спящих разбудим и предложим присоединиться к вам. Остальные отвечают за контроль. Ограничивать полномочия Волчник мы не станем. Большинство из нас не попали под атаку или вовремя спаслись, а Волчник с попутчиками столько вынесли! Они имеют право, образно выражаясь, махать хлыстом.
— Кстати, никто не догадался, почему нас атаковали? Ну, с учетом последних новостей, — спросила я в надежде увести разговор от пыток.
— Дело в злости, других причин я не вижу, — отозвался Чистец. — Мы не сильнейшая Линия Союза и далеко не самая влиятельная, даже молодыми цивилизациями не манипулируем. Так что зависть и политика тут ни при чем. Шесть миллионов лет мы не лезли в чужие дела, достойно выполняли свою работу: чинили звездамбы, где понадобится, но в грязные игры не играли, в тараканьих бегах не участвовали, за разборками наблюдали со стороны. Все наши враги вымерли много циклов назад.
— Море причин считать нас белыми и пушистыми, — заметил Лихнис. — Откуда злости-то взяться?
— Дружище, плохо же ты знаешь человеческую натуру, — сочувственно проговорил Чистец. — Нас ненавидят уже за то, что мы сила добра, благодушного невмешательства. Мы не замарали руки и сохранили репутацию — этого с лихвой хватает, чтобы нас возненавидели.
— Другая Линия? — спросила я.
— Очень может быть, Портулак, — кивнул Лихнис. — Линии вполне по средствам найти оружие, которое использовали против нас. Особенно Марцеллинам…
— Марцеллины — наши союзники со времен Золотого Часа, — возразила я. — Мы научили их клонировать, они нас — строить корабли. Все это время не было ни единого повода считать, что они точат на нас зуб.
— Из друзей получаются самые страшные враги, — изрек Чистец.
— А вдруг причина совсем не в этом? — спросил Лихнис.
— Есть идея? — полюбопытствовал Чистец.
Лихнис глянул на Аконита:
— Скажи ему, если считаешь нужным.
Аконит откашлялся и хлебнул воды.
— «Атаку спровоцировал Лихнис» — это единственный внятный ответ, который мы выбили из Синюшки, прежде чем запереть его в стазокамере.
— Лихнис? — подозрительно переспросил Чистец.
— Так сказал тот мерзавец.
— Небось соврал.
— Мы
— Виновным Лихниса никто не считает, — проговорила Волчник. — А если считает, пусть растолкует мне после завтрака. Но возможно, он спровоцировал бойню непреднамеренно. Если в той его нити впрямь таилось нечто провокационное, нужно выяснить, в чем дело.
Чистец буквально сверлил Лихниса взглядом:
— Неужели ты даже не представляешь, что там может быть… провокационного?
Лихнис объяснил, что к атаке мог привести его полет на Вигильность. Мол, и Геспер, и покойный доктор Менинкс интересовались галактическими архивами.
— Внезапно всех обуяло любопытство, — подытожил Лихнис. — Машинный народ заслал туда своего представителя, но Геспер потерял память, так и не выполнив задания. Туда как магнитом тянуло доктора Менинкса. Может, собранные мной данные и спровоцировали атаку?
— Ты выяснил нечто архиважное, но не знаешь, что именно? — изумился Чистец.
— Некто увидел в моей нити то, чему я не придал значения, — ответил Лихнис, ничуть не задетый скепсисом других шаттерлингов. — Надо тщательно ее изучить. Возможно, я узнал нечто столь опасное, что нас решили истребить.
— Опасное для кого-то присутствующего на сборе? — уточнил Калган. — Для одного из нас?
— Гомункулярные пушки прилетели на корабле Линии, — вмешалась я, — иначе не попали бы в зону обстрела системы сбора — их перехватили бы. Спросите Аконита и Волчник — они подтвердят.
Я взглянула на Аконита, и тот поднял руки: согласен, мол. Волчник коротко кивнула.
— Кто-то знал, где состоится наш сбор, — вмешался Лихнис. — Уже из этого вытекает, что имелся доступ к закрытой информации. И Овсяница считал, что нашу внутреннюю систему взломали, и явно подозревал кого-то из нас, причем давно. Сиди он за этим столом, задавал бы нелегкие вопросы.
Тут впервые с начала завтрака заговорила Минуарция, убрав голубоватую прядь с темных мечтательных глаз. Я смотрела на нее — и видела сквозь призму воспоминаний Лихниса.
— Большинство шаттерлингов прилетели как раз к засаде. Нити сплетать еще не начали — мы дожидались опоздавших, чтобы начать Тысячу Ночей. Другими словами, нити канули вместе с хозяевами. Нам уже не узнать, чем занимались погибшие последние несколько циклов.
Все смотрели на Минуарцию, не совсем понимая, о чем она.
— Однако нам известны их намерения. — Голос Минуарции обволакивал, как горький шоколад. — В самом конце предыдущего сбора все мы подали ориентировочные планы полетов. Беспрекословно следовать плану никто не обязан: будут интересные данные — будут перемены, но представление получить можно.