Дом там, где твое сердце

Серпента Айрин

Болела Элизабетта Стронберг не тяжело и не долго – три дня, однако поизучать потолок всё же пришлось. От себя самой не скрывала, что больше симулирует слабость нервов вкупе с расстройством хрупкой душевной организации, выгадывала время подумать. Муж на глаза не показывался, даже было сомнение, что там, на дороге, она видела его. Но ухаживающая за ней служанка подтвердила, что да, гостит Лиз в доме госпожи баронессы Стронберг, а как бы она сюда попала без Мариса. Сам молодой господин уехал, прислуга не знала, куда. Элиза думала – хлопотать о разводе либо раздельном проживании, но на этой

мысли надолго не задерживалась. Если так, он будет в своём праве, она его не послушалась, удрала в Швецию. Кристиану, конечно, заберёт. Дочери будет с ним лучше. Или, по воле Господа, материнские чувства она рано растратила на сестёр, или вообще была в них урезана, но – дочь и дочь. Славная, милая, а только львицей при слепом помёте Элиза себя не чувствовала. Ей бы с сёстрами разобраться. Как теперь прокормить их? Придётся для начала заняться огородом, впрочем, до зимы она ничего не вырастит. Наняться бы куда в прислуги, только не к старосте же на поклон идти! И не к матери Мариса. А больше людей, способных нанять прислугу, в их округе не водится. Деньги, что были, она все оставила Белль, так была уверена в своём Андресе. Вспомнив сытое, даже припухшее лицо, Элиза поморщилась. Вот он, герой грёз идиотки! За глупость и будет теперь расплачиваться, биться, как рыба об лёд, в попытках прокормить себя и девочек придётся просить брата о помощи, чтобы поддержал до весны, а там она отправится в Мальмё. Белль, может, её дождётся. Устроится служанкой в доходный дом, девчонок заберёт к себе…

– К вам госпожа Лаймен! – на миг просунулась в двери мордашка горничной, и девушка тут же убежала. Элиза нехотя приняла чуть более достойную позу – подоткнула подушку повыше, спрятала голые ноги под одеяло.

Мать Мариса вошла стремительно, уселась в кресло на отдалении от кровати, будто боялась от невестки чем заразиться – то ли дуростью, то ли неблагородным происхождением. Элиза могла бы её успокоить, мол, ни то, ни другое не передаётся по воздуху. Но молчала, открыто, прямо разглядывая свекровь. Время щадить Лаймен не собиралось, и не купишь вечной молодости, можно только ловить ускользающую птицу свежести за хвост. Печали и трудности успешной охоте не способствуют, а горестей, видимо, хлебнула Лаймен немало.

– Здравствуй, Элиза Линтрем, – отрывисто начала свекровь.

– Стронберг я, матушка, – вздохнула строптивица. – Принято брать фамилию мужа в браке.

– Принято-то принято, да только долго ли ты в нём останешься со своими выходками?

– Это уж мужа забота.

– Я тебе добра желаю, Элиза!

Поднятые брови.

– Давно ли, матушка?

Лаймен поморщилась.

– Марису ты дорога, значит, и мне тоже.

Лиз сползла ниже в кровати.

– Не напрягайтесь, госпожа. Ваш сын разведётся со мной, и не придётся изображать невесть что, тратить своё красноречие.

Лаймен внимательно рассматривала её.

– Наглая и бесстрашная, всё по-прежнему. Воспитания ноль…

– Я руками не ем!

– Зато сил и энергии достаточно. Родила бы ты Марису мальчика.

– Госпожа баронесса, говорю вам…

– Не разведётся, – махнула рукой Лаймен. – Любит он тебя.

Лиз уставилась на одеяло.

– Не за что меня любить. Я дура первостатейная, в фантазиях плавала…

– Андрес Ресья? – догадалась свекровь.

Невестка покаянно кивнула.

– Увидела его, и глаза словно раскрылись. Ведь чисто

таракан!

Баронесса Стронберг, к её чести, не стала привязывать моральные качества к социальному статусу.

– Ну, а к Марису… у тебя есть чувства?

– Он меня бесит, – честно призналась Лиз. – Уж три года знаемся, а всё никак просчитать его не могу, что сделает да как поступит.

Лаймен кивнула. Это хорошо, что интерес сохраняется.

– А постель?

Элиза глянула в панике. Подобных вопросов ей и родная мать не задавала. Женщина даже глаза зажмурила от смущения. Тихо призналась:

– В постели с ним хорошо… нежный он и изобретательный…

Лаймен кивнула опять, успокоенная. За эту пару можно не волноваться, найдут общий язык. А она станет воспитывать внука или внучку от Аде, что ещё остаётся…

Марис вернулся в Стронберггард, когда Элиза уже вставала, передвигалась по комнате и всё чаще обдумывала, как объявить Лаймен, что пора с гостеприимством завязывать. Уже дней десять прошло, как она выбежала из родного дома, оставив обнадёженную Мирабелу у чахлого очага. Сестра думает, небось, что она скрылась, убоявшись трудностей. Или осталась с Андресом полюбовницей. Элиза фыркнула.

Стукнула дверь.

– Что, лентяйка, жизни радуешься? – Марис поддел её как-то необидно. А когда Лиз, потрясённая его появлением, повернулась от окна, он уже лежал, растянувшись во весь рост на кровати. В домашней одежде и босиком. Выражение лица… отличается от положенного в сцене об униженном и оскорблённом муже.

Элиза вздохнула.

– Ты пришёл обсудить условия?

– Условия чего? – Марис заинтересованно поднял голову, посмотрел на неё.

– Ну как же… нашего расставания.

– А! Нет, – голова снова стукнулась затылком о покрывало.

– Зачем тогда? – Лиз честно пыталась понять.

Тема беседы, похоже, не сильно Мариса увлекала, он даже закрыл глаза и тихо засопел. Спит, что ли? Лиз постояла ещё с минуту в растерянности, после бесшумно придвинулась к изголовью кровати. И взвизгнула – рука Мариса ловко сцапала её.

– Полежи со мной, беспокойная моя жёнушка. Я все эти дни был в дороге или на совещаниях.

Уж такую малость за его снисхождение Лиз выделить могла. Покорно легла рядом и даже положила руку на живот.

– Где ты был?

– Половину страны, почитай, объездил. Очень хотел разыскать одну женщину.

Элиза оцепенела, снаружи и внутри. Одно дело – заявлять во всеуслышание, что готова расстаться со своим мужем, отпустить его, не пролив и слезинки. Иное – узнать, что замена тебе уже на подходе.

– Мы же ещё не разведены… – пискнула Лиз сорвавшимся голосом.

Марис сильнее притиснул её к себе.

– А ты настаиваешь?

Некстати вспомнились восточные традиции его приёмного отца.

– Ты хочешь… взять вторую жену – при живой первой?

Она не видела, что Стронберг улыбается, искренне наслаждаясь их беседой.

– Ты не будешь возражать?

Элизе потребовалась вся её выдержка, всё испытываемое ею чувство вины и понимание, что за поступки надо платить.

– Я не имею права не подчиниться.

– Дурочка, – Марис сжалился, поцеловал в затылок. – Я разыскивал твою сестру.

– Линету?!

– Нет, – судя по голосу, муж искренне сожалел. – Боюсь, что Линета действительно погибла. Зато Селену мне удалось найти.