Дом тихой смерти (сборник)
Шрифт:
— Дядя! — вспыхнул Джек. — Над этим не стоит смеяться!
— Извини. Поверь, я не хотел тебя обидеть. Ну вот, сейчас я уже совсем серьезен и слушаю тебя со вниманием.
— Видишь ли, дядя, Скотленд-Ярд…
— О, — язвительно произнес профессор, — а мне казалось, что полицейскую тему мы с тобой уже обсудили.
— Я говорю о Скотленд-Ярде.
— И я тоже.
Джек в раздражении прикусил губу.
— Ну, как хочешь, но тем не менее там способны принять во внимание обстоятельства, которые полицейские нашего района просто проигнорировали. Они в состоянии понять те, несколько, как бы
Джек замолчал. Те аргументы, которые он собирался выложить перед дядюшкой, вдруг показались ему бледными, неубедительными.
— Что же ты замолчал? Я слушаю. Итак, этот лейтенант…
— Он мне показался очень умным, он смог бы понять правильно то, что ты захочешь ему сообщить, и сделать из полученной информации профессиональные выводы. Он сможет тебе помочь!
Губы профессора Хоупа скривились в презрительной гримасе.
— Ну, у меня такой уверенности нет. Не думаю, что он в состоянии понять все. Но согласен, многое сможет. Я тоже имел возможность заметить, что он человек неглупый.
Джек оживился.
— Ну вот, видишь! И если бы ты ему доверился, кто знает… Хотя я не уверен, что он захочет взять наше дело в свои руки.
И опять гримаса искривила губы профессора.
— А вот тут ты можешь быть спокоен. Он уже взял его, не дожидаясь нашего позволения.
Джек попытался убедить дядюшку рассказать следователю из Скотленд-Ярда о сломанной стреле. Наверняка это наведет его на верный след.
Профессор не соглашался. В своем упорстве он был несокрушим, как скала, о которую разбивались все доводы племянника. Когда ему надоело выслушивать уговоры Джека, он просто, без обиняков, напомнил племяннику, что тот обещал ему хранить в тайне это обстоятельство.
Джек стиснул зубы:
— Ну, если вы, дядя, считаете необходимым напомнить мне о моем честном слове…
Больше не о чем было говорить. Покидая кабинет, Джек с трудом удержался от желания выругаться самыми последними словами.
Если кому-то хочется добровольно сунуть голову в петлю… Если кто-то не слушает никаких доводов рассудка…
Джек весь дрожал от возмущения. Попробуй спаси этого старого упрямца! Да и он сам хорош — дал честное слово.
Забыв о своем хорошем воспитании Джек прикрыл за собой дверь со стуком, совершенно недопустимым по правилам хорошего тона. И оказавшись за дверью, все-таки не удержался и вполголоса выругался. И по лестнице спустился с грохотом. Лети оно все к черту!
— Джек!
В темной гостиной Джек с трудом разглядел в красном отблеске огня в камине свернувшуюся в кресле хрупкую фигурку.
— Джек! Что с тобой? Какая-то неприятность?
— А разве в этом доме может случиться что-то другое? — проворчал юноша.
— Да, ты прав, — прошелестел в ответ тихий шепот.
Джек взял себя в руки.
В неверном отблеске огня на него смотрело испуганное, невероятно истощенное личико. Вон как съежилась в кресле, бедная девочка!
— Извини, — Джек в раскаянии готов был провалиться сквозь землю. — Извини меня, сестренка. Нервы…
Кэй протянула кузену руку.
— Ну, что ты, не извиняйся, я же понимаю. И ничуть
— Ну, я бы не сказал, что у всех, — покачал головой молодой человек. — Я бы не сказал.
— Ты имеешь в виду папу? Да, по его внешнему виду не скажешь, что у него нервы не в порядке.
— А есть ли у него они вообще? — вырвалось у Джека.
— Ну, что ты! Просто папа очень сильный человек. И не любит показывать, что делается в его душе. И маску невозмутимости он не снимает даже перед самыми близкими ему людьми. Джек, ты можешь немного посидеть со мной? Тут так пусто… И мне так… — Губы девушки предательски задрожали, она с трудом удержалась, чтобы не расплакаться в голос.
Горячая волна нежности залила сердце молодого человека. Он нежно погладил дрожащую ручку:
— Бедная моя малышка… Ну конечно же, я с удовольствием посижу с тобой. А почему так дрожит твоя рука? Тебе холодно?
— В последнее время мне всегда холодно, — тихо пожаловалась девушка. — Знаешь, с тех пор, как…
Джем заботливо закутал в плед вытянутые к огню маленькие ножки.
— Какой ты добрый, Джек! И такой внимательный ко мне.
— Глупости, — пожал плечами молодой человек. И вдруг отчего-то смутился. Чтобы скрыть смущение, он наклонился над ящиком с дровами. — И в самом деле, как-то зябко тут. Подброшу-ка еще полено. И придвину свое кресло к самой решетке камина.
— Джек… Только не смейся надо мной, но мне бы хотелось, чтобы ты сел поближе. Мне тогда как-то спокойнее…
Джек поспешил выполнить просьбу кузины. Она прикоснулась пальцами к его руке.
— Знаешь, я вот часто думаю… Не представляю, что с нами будет, если ты нас покинешь. Хотя понимаю, тебе следует это сделать.
— Глупости, — снова в смущении повторил Грэнмор. Ничего другого ему как-то не приходило в голову. — Даже и не говори об этом. Не для того я приехал, чтобы теперь бросить вас и бежать.
— Так ты не оставишь меня одну? Правда? — девушка решилась наконец поднять глаза, окаймленные удивительно длинными ресницами.
— Да, ведь я тебе уже сказал, — Джек пытался за напускной грубостью скрыть одолевавшую его жалость к кузине. — Ну как я могу оставить тебя одну теперь, когда… — он запнулся, — … когда тебе не хочется оставаться одной.
Тонкие пальчики сильнее сжали его руку.
— Знаешь, мне очень нравится, когда ты со мной так строг. Ты и в детстве частенько покрикивал на меня. Помнишь?
— Ну, это ты сочиняешь. Чтобы я осмелился на тебя прикрикнуть? Не было такого.
Джек боялся пошевелиться, боялся спугнуть робкую ручку.
— Да нет же, ничего я не сочиняю. Вот на этом самом месте, — девушка кивнула в сторону лестницы. — Ты был вождем команчей, а я не соглашалась быть львом. Ведь на мне было светлое платье, я его надела первый раз и очень боялась испачкать, если буду на четвереньках спускаться с лестницы. Да и упасть боялось, ведь спускаться пришлось бы задом. Как ты тогда на меня кричал! Обзывал трусихой, недотепой, салонной куколкой. Роберт тоже… тут ее голос предательски задрожал, — Роберт тоже рассердился на меня. Вы с ним были правы, я и в самом деле всегда была трусихой. Вот и теперь… Но что я могу поделать? Ведь я не виновата, что такая…