Дом тихой смерти (сборник)
Шрифт:
Ни слова не говоря, лейтенант отвел странного гостя в укромный уголок на задах виллы, где никого не было.
— Слушаю вас.
— Видите ли, сэр, я работаю в канализации…
Только теперь для лейтенанта стал понятен неприятный запах, которым была пропитана одежда посетителя.
— Да, и что же?
— И я прочел в газете ваше объявление.
Лейтенант никак не мог понять, чем объясняется такая таинственность в поведении этого человека.
— Вы что, нашли собаку?
— И да, и нет…
— Не понимаю.
— Вы уж извините, не привык я разговаривать с господами…
— А
— Ну, я и говорю, сегодня на службу заступил чуть свет… Значит, того, еще не рассвело… Пошел на обход моего района. Иду себе и вижу, плывет что-то посередине. Большое и черное. Я выловил. Гляжу — пес!
— Живой?
— Какое там! Мертвый, как пень. Для нас дело привычное, не впервой. Есть такие, как бы это поделикатнее выразиться… Есть такие, что скупают шкуры всякой дохлятины. А тут шкура первый сорт! И густая, и здоровенная, как на теленке каком. И аккурат попалось ваше объявление. Читаю — точь-в-точь эта псина. Ну, думаю, пусть потеряю пару грошей, а раз нашелся хозяин, надо ему сказать, я человек честный, не глядите, что в каналах работаю. Хоть и тащиться до вашего дома не ближний свет, но мы закон понимаем. Ну, а ваша хозяйка и говорить со мной не захотела, нос воротит, извините… Ну да что с бабы требовать, извините… Ведь они, бабы, каждая со своим норовом! И никогда не знаешь, чего от нее ждать. У одной глаза всегда на мокром месте, другая и того хуже. Знал я одну, так она топиться вздумала, когда ее канарейка подохла. Не стал я говорить при ней. А вы, сэр, если желаете поглядеть на собачку, со мной пожалуйте…
Разумеется, лейтенант отправился с этим честным пролетарием. В углу заваленного всевозможным барахлом старого сарая лежало тело черного кудлатого пса. Одного взгляда было достаточно, чтобы опознать несчастного Неро.
— Вы уже начали срезать шкуру?
— Да нет… Я только собирался. И не срезать, а сдирать.
— Ваше счастье, что не начали.
В улыбке от уха до уха работник канализации показал черные зубы.
— Э, там… Большое дело! Для собачки это уже без разницы.
— Для собачки, может, и без разницы, а вот для вас лично — большая разница. Не прикасайтесь к ней ни под каким видом! Где тут телефон?
— Да тут нет телефона, — рабочий растерянно огляделся. — А вот в трактире на углу есть.
Не прошло и пятнадцати минут, как у сарая остановилась черная крытая машина без окон. Люди в брезентовых фартуках и резиновых рукавицах погрузили в кузов тело собаки.
— А это вознаграждение для вас, — лейтенант сунул в руку честного канальщика крупную банкноту. — И никому не говорите о своей находке. Дойдет до хозяйки, тогда неизвестно, какой будет ее реакция. Пусть лучше не теряет надежды.
— Э, там… — по-своему отреагировал осчастливленный рабочий. — Болтать я не мастер, молчать мне не в пример сподручнее.
А оставшись один, долго рассматривал полученную банкноту. Такой ему еще не приходилось держать в руках. И все не мог надивиться. «Такая прорва денег за какую-то падаль. Ни в жизнь бы не поверил, расскажи кто… Лимузином увезли, словно лорда какого! Да, бывают причуды у господ!»
На вилле все было по-прежнему, когда лейтенант Гопкинс вернулся.
Джек Грэнмор все еще не
Безучастно пройдя сквозь толпу людей и собак, собравшуюся перед домом, лейтенант Гопкинс вошел в дом и удобно расположился в мягком кресле гостиной. Протянув озябшие ноги к камину, он достал сигарету из папиросницы, украшенной богатой инкрустацией.
Обитателям дома следователь ни слова не сказал о том, что происходило в жалком сарае на окраине города. Надо признать, у него были причины не делать этого. Очень веские причины. А теперь оставалось только ждать.
Ждать пришлось довольно долго. Несколько раз следователь незаметно посматривал на часы.
Уже стало смеркаться, когда к вилле профессора Хоупа, к калитке, ведущей к черному ходу, подъехала машина, вывозящая мусор.
Обслуживали машину три мусорщика в рабочих комбинезонах. Из них один стал мусорщиком всего несколько минут назад. И через несколько минут перестал им быть. Однако упомянутые несколько минут он изо всех сил помогал своим временным собратьям, проявляя вовсе несвойственное этому контингенту рвение. Из уважения к его трудовому энтузиазму коллеги предоставили ему полную возможность проявить себя и великодушно не перехватывали тяжелые металлические контейнеры с мусором, хотя одному таскать их было тяжеловато.
Этим вечером мусор на вилле профессора Хоупа был убран с необычайной тщательностью. Собрали все вчистую, не оставили ни клочка бумаги, ни огрызка яблока.
XXIV. Химический анализ и морская свинка
Нельзя сказать, что белоснежная медицинская обстановка этого заведения положительно воздействовало на психику Гарри Гопкинса. Он недовольно посматривал по сторонам. Особенно неприятен был резкий запах лекарств и препаратов.
— По правде сказать, я чувствую себя здесь, как в кабинете зубного врача, — проворчал он.
Доктор Свифт добродушно рассмеялся.
— Зубные врачи тоже нуждаются в пациентах.
— Спасибо, я предпочитаю, чтобы их пациентами были другие, а не я.
И кинув искоса взгляд на полную фигуру доктора, с трудом втиснутую в белоснежный халат, поинтересовался:
— Так-таки ничего не удалось обнаружить?
— Ничего.
Пальцем с коротко остриженным ногтем доктор Свифт ткнул в листок бумаги, разделенный на рубрики. Во всех фигурировал прочерк. — Похоже, лейтенант, на сей раз вы промазали.
— Что ж, — ответил тот. — Не всегда же попадать в десятку. А ошибка исключается?
Доктор не обиделся.
— Поверьте, мы работали очень внимательно. Ни следа яда. Цветок как цветок.
— А вторая половина цветка у вас сохранилась?
— Хотите засушить на память? Можете взять.
Встав, доктор Свифт направился к двери в глубине кабинета.
— Не хотите ли, лейтенант, взглянуть на нашу лабораторию?
Гарри Гопкинс прошел вслед за доктором во вторую комнату. С отвращением втянул воздух. Запах лекарств и препаратов здесь был намного сильнее, чем в кабинете.