Дом тихой смерти (сборник)
Шрифт:
Все таким же прогулочным шагом, с тем же безмятежным выражением на лице Гарри Гопкинс направился к садовнику.
На широком добродушном лице последнего, окаймленном седыми бакенбардами, появилась вежливая улыбка.
— Добрый день, сэр. Прекрасная сегодня погода, не правда ли?
Весь вид почтенного садовника свидетельствовал о том, что он истосковался за целый день общения с растениями по человеческому обществу и очень не прочь поговорить.
Лейтенант ответил улыбкой на улыбку.
— И
Старый садовник только этого и ждал. С готовностью посторонившись, он пропустил следователя в оранжерею.
— О, разумеется, вы мне окажете честь! Проходите, проходите. Честно говоря, мне есть чем похвастаться. Цветы у нас и в самом деле хороши. Особенно орхидеи. Только у меня вы можете увидеть несколько совершенно уникальных сортов, сэр. Да и не только орхидеи.
Теплый и влажный воздух в оранжерее был насыщен густым запахом всевозможных цветов и зелени.
Садовник с гордостью принялся демонстрировать наиболее выдающиеся экспонаты своего зеленого царства. Впрочем, тут же оказалось, что чуть ли не все растения совершенно выдающиеся. О всех он мог рассказать много интересного и воспользовался случаем познакомить со своими драгоценными питомцами нового человека. Лейтенант, хотя и не располагал временем, не мог противиться искреннему увлечению этого энтузиаста, трогательной нежности, с которой тот относился к своим зеленым друзьям.
— Вот эта пальма, сэр, к примеру…
И опять следовал интересный, квалифицированный рассказ, который лейтенант выслушал с должным вниманием, в нужных местах прерывая возгласами удивления и даже недоверия, хотя его интересовали совсем не пальмы. Что ж, всему свое время. Не стоит прерывать экскурсовода, собьется, или того хуже, замкнется, и тогда слова из него не вытянешь. Ведь пожилые люди часто бывают излишне подозрительны. Спугнешь его, и он замкнется, как улитка в своей скорлупе.
Лекция о пальме, похоже, закончилась. Следователь наградил действительно красивое деревцо приличествующими эпитетами — «Восхитительна!», «Неподражаема!», «Изумительна!».
Старичок садовник сиял. Словно кот, которого чешут за ухом, он мурлыкал от удовольствия:
— О, вы очень любезны, мистер полицейский, о, вы так добры, боюсь, можно было бы добиться и большего, но знаете, при наших скромных возможностях…
— Тем более, — перебил его Гарри Гопкинс, — тем более поражают ваши достижения. При ограниченных возможностях добиться таких великолепных результатов, это, знаете ли… Уверен, таких экземпляров не найдешь и в садах короля. Нет, нет, я действительно восхищен!
Садовник был на седьмом небе. Скромность побудила его обратить внимание посетителя и на недостатки.
— Вот если бы еще
Нельзя сказать, что лейтенант Гопкинс располагал обширными познаниями в области ботаники, но сейчас было бы невежливо по отношению к энтузиасту-садовнику не продемонстрировать хоть отдаленного знакомства с ней, — дескать, тот не на профана тратил время. Вот почему с миной знатока лейтенант небрежно бросил:
— О, не беспокойтесь. Уверяю вас, она скоро зацветет.
И взглянув еще раз на листья, длиной и толщиной напоминающие здоровенную доску, он добавил скромно:
— Я немного разбираюсь в этом.
— Что вы говорите, сэр! Неужели?
— Ставлю гинею против старого шнурка — еще в этом году зацветет.
Теперь садовник уже не сводил обожающего взгляда с этого необыкновенно умного и знающего полицейского. Тот же пошел дальше между двумя рядами растений, незаметно смахнув с лица капли пота и продолжая восхищаться:
— Ах, как у вас тут мило! Наверное, все в этом доме любят цветы.
— О да, — подтвердил старичок, попыхивая трубкой. — И сам профессор, — он чуть замялся, — что ж, профессор тоже иногда сюда заглядывает.
— Наверное, больше всего цветами увлекается мисс Хоуп, — небрежно бросил следователь, с деланным вниманием разглядывая какой-то роскошный тропический цветок.
Садовник не торопясь попыхивал трубкой.
— Барышня? Да, барышня любит цветы. Случается, и в оранжерею заходит. Но больше всех любил их наш бедный молодой господин.
Лейтенант еще ниже склонился над цветком.
— Мистер Роберт?
— Да, бедный мистер Роберт. Такой добрый, такой внимательный! Он мог часами сидеть у меня в оранжерее и любоваться цветами. Он часто говорил, что без цветов жизнь была бы такая грустная… «Что за жизнь без цветов!» — говорил он.
Лейтенант даже вздрогнул от неожиданности. Выходит, это была тетрадь молодого Хоупа? Тогда вторая тетрадь…
А садовник тем временем предался воспоминаниям:
— Да, мистер Роберт любил, чтобы у него в комнате всегда стоял букет цветов.
Улыбка сошла с лица старика, оно стало грустным.
— И даже тогда, когда случилось это страшное несчастье, — голос старого садовника задрожал, — он как раз сидел за своим письменным столом, склонившись над великолепным экземпляром туберозы. И знаете, скажу я вам, это был самый замечательный экземпляр из всех, которые мне когда-либо удавалось вырастить. А занимаюсь этим я уже не один десяток лет. Как подумаешь — удивительное все-таки предначертание судьбы: всю свою жизнь, с раннего детства, этот человек горячо любил цветы и умер, вдыхая их сладостный аромат…