Дом в Африке
Шрифт:
Через три часа силами спецназа особняк был взят штурмом, трое из четырёх скрывающихся в нём разыскиваемых лиц были убиты, ещё один в тяжёлом состоянии помещён в тюремный госпиталь под сильную охрану…».
Красивую дикторшу сменил короткий ролик, на котором демонстрировался сильно поврежденный большой особняк в дореволюционном стиле. Точнее, для меня дореволюционный, так как здесь, как таковой, революции не было. После разгрома объединенной армии на материке, что сейчас занимают механоиды, императорский клан оказался обескровлен, а желающих спихнуть его с тёплого местечка имелось предостаточно.
«… к сожалению, ещё восемь человек сумели скрыться, среди них и сам глава рода Игорь Игнатович Жестерев. На следующий день главой клана было озвучено обвинение в сфабрикованном деле против лучших представителей клана с целью ослабления всего клана. Глава клана крайне грубо и совсем не сдерживая себя в словах, высказался в адрес правительства. В его речах были призывы к смене режима и предупреждение всем прочим кланам, что вскоре их ждёт та же участь…».
На экране появился крепкий немолодой мужчина с очень короткой стрижкой и крупной лобной залысиной в дорогом костюме, белой рубашке и тёмном галстуке, который выдал фразу про «пора свергнуть тех, кто является врагом народа, кто делает всё, чтобы ослабить мощь страны, тиранов и убийц», после чего камера вновь показала дикторшу.
«…через два дня господин Самищев был вызван судом Правительства для дачи пояснений и для проведения суда Чести в Кремле в присутствии более тридцати глав кланов. Ни на одно из данных мероприятий данный господин не явился, а восемнадцатого числа, то есть уже на следующий день, от главы одного из его родов, занимающего торговыми и политическими делами клана Самищевых за границей, были получены сведения, которые открыли преступления главы клана…».
Вновь изображение сменилось. Очередной мужчина в дорогом костюме вещал, как после исчезновения нескольких личностей из его окружения, что были приставлены к нему Самищевым для проведения особых переговоров и сделок, ему удалось найти несколько документов, не уничтоженных и не прихваченных с собой беглецами. То, что он там увидел и узнал, вызвало сначала ужас, а потом сильное негодование. Как настоящий патриот, мужчина немедленно связался с посольством России и передал полученные сведения.
– Бла-бла-бла, – усмехнулся я. – Как там, в песенке, «танки, пехота, огонь артиллерии!». По всем направлениям и всеми силами давят Самищевых. Интересно, это так мстят за гибель Рюкатич, если это она была в том взорвавшемся здании? Клана уже нет, но прочие выполняют свои обязательства перед ним?
– Ты с кем тут разговариваешь? – в палатку заглянула Мира. – С ноутбуком? По сети?
– Да так, ерунда, мысли вслух после просмотра новостей с далёкой Родины, – махнул я рукой, потом поманил девушку к себе. – Подойти на секундочку, солнышко.
Та улыбнулась, сделала несколько шагов и опустилась мне на колени.
– Я, кажется, знаю, чего ты хочешь…
– Даже не сомневаюсь, что и ты этого же желаешь, – прошептал я, зарываясь носом в её волосы за ушком, слегка пахнувшие шоколадом. – От тебя так вкусно пахнет десертом.
Я
Мира застонала, когда я стал ласкать её клитор сквозь тонкую ткань трусиков, чуть сползла по моим коленям, чтобы дать большего простора озорным пальцам, забросила одну свою руку мне за шею, а второй вцепилась мне в бедро со всей силы.
– М-м-м, Санчи-ик! – простонала девушка и начала ёрзать попкой по восставшему члену.
Я второй рукой расстегнул пуговку на шортиках, открывая ещё больший простор для ласк, и после этого юркнул пальцами под резинку трусиков, вызвав дрожь у девушки. Мягкие влажные губки приняли указательный и средний пальцы с жадностью, мигом измазав их «слюньками», а потом обхватили до самой ладони, когда ввёл их в горячую киску своей жены.
Хватило всего пары минут, чтобы распалившаяся Мира умоляюще попросила:
– Хватит… хватит, Санчик… войди сам в меня, не могу больше ждать.
– Я и сам уже чуть не готов взорваться, – сказал ей и поцеловал мочку уха.
Девушка приподнялась, стянула до колен с себя шортики и трусики, потом помогла снять нижнюю часть одежды с меня.
Взяв ладошкой член, она направила его к своим нижним губкам и стала медленно на него садиться, чуть-чуть покачиваясь попкой из стороны в сторону и не сдерживая громких стонов удовольствия.
Когда младший Сан оказался полностью в девичьей влажной пещерке, Мира на несколько секунд замерла и буквально взорвалась резкими движениями, почти соскакивая с члена и тут же насаживаясь на него до конца, каждый раз при этом вскрикивая от сладостной боли.
Её острые ноготки исцарапали оба моих бедра, в которые она вцепилась, как утопающий в спасательный круг.
Словно защищаясь, я крутил и щипал набухшие вишенки огрубевших сосков груди, сжимал сами груди, грубо ласкал клитор, иногда стискивая его и не отпуская, пока девушка не начинала громко кричать, получая от боли дополнительное наслаждение…
Умиротворение, окутавшее меня и Миру после приступа страсти, который закончился на надувной кровати палатки только через полтора часа бурных любовных игрищ, разогнала Кристина.
– Эй, вы там живы ещё? – раздался её насмешливый голос за стенкой палатки, а на непромокаемую многослойную ткань легла тень женской фигуры. – Мирочка, от Санлиса хоть что-то осталось или ты, эгоистка, его на кусочки разорвала, как любишь это делать всегда?
– Вот же… – прошептала с раздражением девушка, лежащая рядом со мной, отпустила мою шею и приподнялась на локте, открывая вид на свою обнаженную грудь, на которой я не удержался и поставил след от сильного поцелуя. – Я ей сейчас всё скажу, будут ей «кусочки»…
– Ц-ц, – я коснулся пальцем её губ, – не нужно. Ты же знаешь нашу Кристинку – не может она без своих штучек. Что-то у них там случилось, и она пришла за нами, или только за мной.
– О чем шепчетесь, голубки? – продолжала подтрунивать эхора. – Какая я плохая, мешаю вам? Завидую и втайне мечтаю оказаться рядом?
– Вроде того, – громко ответил ей. – И можешь не мечтать, а начинать действовать – приглашаю в наш семейный круг прямо сейчас. Присоединяйся, я совсем не против.
– Ух ты! Да я уже через секунду буду рядом! – воскликнула та.