Дом в глухом лесу (Северные огни - 2)
Шрифт:
– Да ничем. Пойми, Нолл, очаг мести отнюдь не Скайлингден и даже не Вороний Край; не оттуда кара настигнет деревню.
Оливер призадумался. И тут, в мгновенной, невероятной вспышке озарения перед его мысленным взором возникла третья возможность, о которой говорил сквайр. От этой мысли Оливер словно прирос к месту. Глаза его расширились, челюсть отвисла; он рассеянно взъерошил пышную вьющуюся шевелюру.
– Очаг мести - здесь, в Шильстон-Апкоте, - еле слышно выдохнул он.
– Нужно уничтожить эту птицу, - объявил Марк, - не дать ей завершить то, что она начала ясной ночью двадцать восемь лет назад. Сны, Нолл... вспомни о существе из снов! Или ты не узнал его? Смидерз!– позвал он громко, дергая за шнурок звонка.
В дверях мгновенно
– Сэр?
– Послушай, Смидерз, пошли кого-нибудь из слуг в "Пики" - тотчас же, не откладывая. Пусть сообщит капитану Хою, что мы с мистером Лэнгли и кое-кто еще вскорости явимся к нему, - сквайр быстро оглянулся на Оливера, - на военный совет.
– Будет исполнено, сэр, - невозмутимо ответствовал дворецкий, уже готовый с достоинством удалиться.
– И еще...
– Да, сэр?
– Отправь кого-нибудь к доктору Холлу: если он не занят, то пусть тоже приезжает в "Пики" прямо сейчас или как только освободится. Если хозяина дома нет, пусть слуга поищет его двуколку. Где стоит двуколка, там ищи и доктора.
– Будет исполнено, сэр.
– Третьего гонца отошли на ферму "Лесной холм", к мистеру Тони Аркрайту: пусть и он присоединится к нам в "Пиках".
– Да, сэр. Еще что-нибудь, сэр?
– Нет, Смидерз, пока все.
– Будет исполнено, сэр.
– И пусть гонцы не мешкают, не то плохо им придется!
– Да, сэр, - с поклоном ответствовал Смидерз и наконец-то почтительно удалился.
– Пойдем, Нолл. Нам по пути надо еще заехать в Грей-Лодж.
Джентльмены оделись, взяли шляпы и отправились в конюшни, где для них в мгновение ока взнуздали и заседлали Медника и гнедую кобылку. Подтянули подпруги; джентльмены привстали в стременах, подобрали поводья, дали шпоры коням - и умчались прочь. Выехав на каретный тракт, они поскакали прямиком в Грей-Лодж, где и сообщили мисс Моубрей о том, что ее присутствие желательно в "Пиках". Подробно объяснять свою просьбу сквайр не стал, однако его необычная серьезность и непреклонная настойчивость в осуществлении задуманного - как не вязались эти характеристики со знакомым ей образом праздного, ко всему равнодушного сквайра!– убедили девушку в том, что ситуация сложилась и впрямь нешуточная. К вящему удивлению всех, тетушка ее, миссис Филдинг, попросила разрешения присоединиться к друзьям, в чем ей, разумеется, отказать и не подумали. Сей же миг подали фаэтон, запрягли в него Далилу, и очень скоро экипаж с дамами и джентльмены, сопровождающие его верхом, уже ехали по направлению к "Пикам".
Они двинулись на запад через Мрачный лес, бескрайний океан вечнозеленых деревьев и дубов, раскинувшийся между Одиноким озером и Талботскими горами, и в должный срок добрались до неприметной боковой тропки - частной дороги, уводящей к "Пикам". Дорога пошла вверх, деревья расступились, и группа выехала на обширный горный луг, поросший буйной зеленой травой, в центре которого высилась капитанская "башня", воздвигшись над пригорком-островком, этаким вторым Линдисфарном*. [Остров в Северном море; один из ранних центров христианства на территории Великобритании. (Прим. перев.)]
Внутри обнаружился капитан с перевязанным носом, подобным же образом скрепленной дужкой роговых очков и синяками на виске. Как выяснилось, не далее как вчера, прогуливаясь по лесам, дабы поразмять "укухаренную" ногу, он на полном ходу врезался в дерево-убийцу - так называемую сосну скрученную широкохвойную, по-латыни - Pinus contorta.
– Извольте заметить, сквайр Марк, - промолвил задумчиво-мечтательный философ Слэк, - на сей раз не я причина злоключений хозяина; я чист и ни в чем не повинен!
– Да, но не ты ли всей душой того желал, мужлан?– ответствовал капитан, сурово хмурясь и грозно помахивая перевязанным пальцем.– Что свидетельствует против тебя, так-то.
– Пожалуй, вы правы, - со вздохом признал Слэк.– Справедливо и то, что в "Пиках" ровным счетом ничего не меняется: приходит лето, приходит зима, наступают морозы, светит
Однако же этой сокровенной тайне бытия не суждено было разрешиться, по крайней мере в тот день, поскольку стали прибывать и прочие гости. Все собрались в кабинете капитана в одном из углов дома - в "Пиках" практически все комнаты были угловыми, - где сквайр четко и сжато, ничего не скрывая, рассказал о своих с Оливером недавних открытиях: о пещере на Скайлингденском мысу, о колодце Озерных братьев и о дьяволах в бездне, о содержании письма, изъятого из платяного шкафа в доме священника, и о горестной участи девятого сквайра Далройдского.
В лицах слушателей отразилось непритворное изумление: повесть потрясла их до глубины души. Крохотные глазки-пуговицы капитана едва не разлетелись вдребезги за стеклами очков; длинные кустистые брови мистера Аркрайта поползли к самому "шлему" волос; мисс Моубрей тихо охнула, и еще раз, и еще, прикрыв рот ладошкой, а ее добросердечная тетушка побелела как полотно.
Собравшиеся возбужденно загомонили. Даже доктор Холл удивился настолько, что в лице цвета бледного пергамента отразились все обуревающие его чувства. Наконец-то он понял, отчего в гостиной Скайлингдена его не оставляло смутное ощущение того, что с этими людьми он где-то уже сталкивался. Тогда доктор решил, что улавливает нечто знакомое в мистере Уинтермарче; но теперь понял, что причиной тому - вовсе не он, а прекрасные представительницы семейства, в частности, миссис Уинтермарч, и муж тут вовсе ни при чем: этот джентльмен, пусть он отчасти и смахивает на Чарльза Кэмплемэна, конечно же, ничего общего с Чарльзом Кэмплемэном не имеет. Вот теперь все встало на свои места: в лице миссис Уинтермарч словно в зеркале отразился облик давно погибшей дочери викария Марчанта, равно как и самого старика-викария и его супруги. И как он, доктор, не разглядел этого раньше? Более того, не просматривается ли в чертах женщины, названной в честь Гроба Господня, еще нечто, с трудом поддающееся определению?..
Капитан Хой, с головой погрузившись в размышления, принялся расхаживать по комнате туда-сюда, шагая широко и размашисто, хотя треклятая нога все еще немного прихрамывала. Казалось, вся его гигантская костлявая фигура тоже участвует в напряженном мыслительном процессе: одну руку капитан заложил за спину, другой приглаживал усы, а глазки-пуговицы уставил в пол.
– Как адепт естественных наук я нахожу, что данное явление лежит вне сферы моей компетенции, - объявил он, причем гулкий, как контрабас, голос курьезно приглушала повязка на носу.– Хотя чертовски занятное дело, скажу я вам, чертовски занятное! Просто как услышишь, так вот и прирастешь к месту!– И, подкрепляя слова делом, капитан остановился и впился взглядом в сквайра.– Но что до этих твоих дьяволов, Маркхэм, это все чистой воды суеверие, научные теории тут ни при чем.
– По мне, так подобное заключение вполне логично, хотя нам оно ничем не поможет, - с улыбкой произнес мистер Аркрайт. Его как местного знатока истории аббатства и его монахов рассказ Марка просто-таки заинтриговал. Проблема непростая; надо бы рассмотреть ее со всех сторон, прежде чем двигаться дальше. Вот, например, что за существо такое вторгается в наши сны? При чем тут сова и усадьба? И как насчет птицы, повинной в смерти вашего отца, Марк, - или как бы мы уж ни назвали то существование, что он ведет на дне колодца? Как вы на это все смотрите?
– Пожалуй, я попрошу миссис Филдинг ответить за меня, - отозвался сквайр, оглядываясь на свою родственницу.– Всем нам хорошо известно, как сведуща она в вопросах народных поверий. Я прав, тетушка?
Достойная вдова, при том, что она сама вызвалась сопроводить племянницу и прочих в "Пики", теперь явно затруднялась с ответом: врожденная замкнутость по-прежнему давала о себе знать. Но, видя, что все глаза устремлены на нее, и хорошо понимая серьезность ситуации, миссис Филдинг превозмогла сомнения, тем более после того, как сквайр, сидевший напротив, подался вперед и промолвил: