Дом, в котором пекут круассаны
Шрифт:
— Господи, прекрати сейчас же. Из твоего рта это звучит офигеть как омерзительно.
Удивительно, но нетерпеливый Тоин затих, хотя Адалин всё равно слышала его приглушённые визги.
— Просто скажи, что тебе было так хорошо, что теперь ты понимаешь, почему я…
— Да, Тоин. Да. Только прекрати, пожалуйста, и давай сменим тему. Я не хочу говорить о том, как я потеряла девственность, — Адалин сокрушённо вздыхает, скользя глазами по улице, машинам и только выполнившим людям — по всей видимости, туристам. — Во Франции пишут что-то о вчерашнем дне? Здесь, кажется, всем интересно лишь
— Ад, я боюсь, что рано или поздно придётся заговорить об этом, — голос Тоина вдруг становится тише, и улыбка сползает по губам Адалин.
— Что ты имеешь в виду?
— Николас не успел рассказать тебе ещё?
— Что рассказать, Тоин?
На долгую секунду в комнате повисла тишина. Такая гнетущая, что Адалин начало подташнивать.
— Тоин, что…
— Ник нашёл весомые доказательства виновности твоего брата. На твоего отца, сама знаешь, тяжело что-то нарыть. Свои следы от почистил отлично, но Нику удалось кое что достать на твоего брата…
— Мне нужна конкретика, Тоин. Что именно смог достать такого Ник, что это разом решит все наши проблемы? Мы уже достаточно пыталась разобраться в этом деле. Не было ни свидетелей, ни любых весомых доказательств, только не аккуратные слова отца и брата.
— Я… я не уверен, что сам должен говорить тебе об этом. Может быть, тебе стоит спросить об этом Ни…
— Тоин! — чтобы не привлекать внимание, Аде приходилось не повышать голос, а практически шипеть, чтобы выразить всё своё яростное желание. — Говори уже.
— Он нанял хакера, который смог выкрасть данные с телефона твоего брата. И там было видео. Он записал всё, по всей видимости, как доказательство для твоего отца, но не додумался удалить.
Адалин едва покачнулась, уперевшись рукой в подоконник, и прикрыла глаза. Голова закружилась, мир под ногами покачнулся, а в ушах зашипел белый шум, смазывая все дальнейшие слова Тоина.
— Записи на руках Ника. И тебе лучше… не видеть их, Ад. Я только прошу тебя, не накидывайся ни на Ника, ни на Эда на эмоциях. Я прошу тебя… нам нужен план. С такой информацией мы не можем действовать импульсивно и на эмоциях. Нам нужно придумать, как грамотно использовать её… — Тоин тараторил так быстро, что Адалин с трудом распознавала его слова, сливающиеся в какую-то плохо разборчивую какофонию звуков.
— Когда он сказал тебе о видео?
В коридоре хлопнула дверь, но Ада не обратилась на неё внимание, слишком заинтересованная словами Тоина. Не обратила она внимание и на тихие голоса. И лишь когда дверь приоткрывается, Адалин поворачивает голову в сторону, смотря на вошедшего и немного растерянного Николаса, а за ним мельтешающую тёмную голову младшей Стрелецкой.
— Я перезвоню тебе, Тоин.
— Ада, не соверщ…
Адалин убирает телефон от уха, медленно поворачивая к другу лицом и сжимая губы. Щурит глаза и гадает, догадался ли Ник о теме разговора с Тоином. Немного не выспавшийся, но всё ещё идеальный. В костюме, который он, кажется, не снимает вовсе — меняет только галстуки и рубашки.
— Ты не сказал мне.
— Ад, — Николас тихо вздохнул, качнув головой. — Вчера ты была не состояние, чтобы я говорил тебе… такое.
— Но ты узнал об этом раньше вчерашнего дня, — она терпеливо ждёт, всматриваясь в лицо друга, чтобы он сдал себя какими-то плохо различимыми жестами. — Ты узнал об этом до вчерашнего дня, и не сказал мне.
— Адалин, — тихо выдыхает Николас. — Я не хотел портить тебе отпуск такими новостями, потому что я знаю тебя. Ты бы бросила всё, и была бы одержима только тем, чтобы прибить своего брата. Я хотел, чтобы ты, наконец, отдохнула и забыла обо всём случившемся.
Аня за спиной Николаса тихо откашлялась, привлекая к себе внимание и Адалин, и Ника.
— Я пойду на кухню. Счастливой вам ссоры, — Стрелецкая нервно улыбается, и тут же шмыгает по коридору, хватая за собой и мяукнувшую Деву.
Адалин остаётся лишь набрать в лёгкие побольше воздуха. В глазах защипало от подступающих слёз, в горле встал ком, не дающий Аде сказать и слова. Она открывает рот, но с губ рвётся лишь хрип. Голова кружится, ноги слабнут, отказываясь держать тело. Вуд приходится упереться поясницей в край подоконника, чтобы сохранить хоть какое-то равновесие. Что не упасть на колени и не разрыдаться прямо сейчас.
— Ты всегда знал, что Дафна для меня один из самых дорогих людей. Ты всегда знал, что её смерть уничтожала меня каждый день моего существования. Что каждое утро, я просыпалась и винила себя в том, что вовремя не среагировала, что поверила брату и его чувствам. Что позволила ему подобраться к ней настолько близко, — шёпот рвётся с губ, когда Ада опускает голову, прикрывая глаза и жмурясь, чтобы слёзы не полились по щекам. — Ты знал всё это, и всё равно скрыл, что нашёл такой весомый компромат…
— Ада, — Николас тихо выдыхает, вынимая руки из карманов своих брюк и мягко обнимая подругу так, что Вуд могла спокойной уткнуться лицом ему в рубашку. — Я знаю это. Я видел то, как ты винишь себя во всём случившемся. Я слышал твои рыдания, я успокаивал тебя. Я знаю всё это, поэтому и поступил так, как поступил. И я знаю, что моё решение было неправильным. Что ты первый человек, который должен был узнать об этом, но мне так хотелось, чтобы ты хоть на пару недель забыла о своём прошлом. Чтобы ты хоть месяц своего отпуска пожила вне стен Франции, своего отца и прошлого. Чтобы ты стала свободной от всего, — Николас мягко поглаживая подругу по дрожащим плечам. — И я вижу, как тебе хорошо здесь. Как ты расслабилась, повеселилась. Как ты освободилась настолько, что влюбилась. Что ты, наконец, дышишь, не сдерживаемая властью своей семьи. Я вижу всё это, Адалин.
Голос Николаса ненадолго затих, в то время как руки продолжали гладить Аду по плечам и спине, в надежде успокоить её тихие рыдания.
— Я хотел тебе рассказать ещё до поездки. Но ты была воодушевлена встречей с Женей, а потом ты писала мне про своего нового знакомого, и я просто… я не мог испортить твои яркие эмоции. Я не могу так просто вмешаться в твою жизнь, разрушая. Ты должна освободиться от своего прошлого. Я тоже очень дорожил Дафной, но ты должна отпустить её. Перестать корить себя за её смерть. Перестать думать только об этом. Ты должна стать свободной…