Дом Весталок
Шрифт:
Тело, принадлежавшее рабу Панургу. Он лежал на спине в нише переулка за храмом Юпитера. Это место использовалось как публичная уборная – одна из тех, что были оборудованы в укромных уголках по периметру Форума. Две стены отграничивали угол, наклонный пол которого спускался к дыре, опорожнявшейся в Большую Клоаку[9]. Панург явно зашел сюда облегчиться между актами, да так тут и остался с торчащим из груди кинжалом. По ярко-жёлтому костюму над сердцем расплылось огромное пятно крови. Вязкий красный ручеёк сочился прямиком в сток.
Он
Не отрывая глаз от тела, Экон потянулся к моей ладони. К нам подбежал мертвенно-бледный Статилий – он вновь переоделся в голубое и сжимал в руках маску Мегадора.
– Безумие, – шепнул он. – Это какое-то безумие…
– Почему представление не остановят?
– Росций против. Только не ради раба, говорит. И не отважится сообщить зрителям. Ты только представь: убийство за скеной, посреди представления, на празднестве, посвященном самому Юпитеру, да ещё в тени его храма – что за предзнаменование! Какой же магистрат после этого отважится нанять труппу Росция? Нет, представление должно продолжаться – даже если ради этого нам придётся измыслить, как распределить девять ролей между пятью актерами вместо шести. Ох, милый мой, а ведь я знать не знаю реплик племянника…
– Статилий! – возопил вернувшийся с подмостков Росций. Он сорвал маску Эвклиона, но его лицо, перекошенное от ярости, было почти столь же гротескно. – Чем ты тут, изволь спросить, занят? Раз я играю Эвклиона, тебе придется взять на себя роль племянника! – Он потёр прищуренные веки, затем хлопнул себя по лбу: – Нет, и так не пойдет – ведь Мегадор и племянник появляются вместе. Это просто катастрофа! О, Юпитер, за что мне всё это?
Актеры толклись вокруг, словно взбудораженные пчёлы. Прислужники-костюмеры слонялись рядом, бесполезные, словно трутни. В труппе Квинта Росция воцарился хаос.
Я вновь опустил глаза на обескровленное лицо Панурга, которому больше не было дела до этой суеты. Все люди в смерти одинаковы – граждане и рабы, римляне и греки, гении и бездари.
***
Наконец представление подошло к концу. Старый холостяк Мегадор избег силков Гименея; скряга Эвклион утратил, а затем вновь обрёл свой горшок золота; честный раб, возвративший ему клад, отпущен на свободу; рассорившиеся повара ушли восвояси, получив свою долю от Мегадора, а юные любовники благополучно воссоединились[10]. Понятия не имею, как актеры умудрились со всем этим управиться, учитывая обстоятельства – видимо, не обошлось без магии театра, благодаря которой все прошло без сучка без задоринки. Актёры выстроились на подмостках под гром заслуженных аплодисментов, а затем возвратились за скену, и оживление на
– Безумие, – вновь бросил Статилий, склоняясь над трупом. Зная его чувства по отношению к сопернику, я гадал, не злорадствует ли он в глубине души. Его шок казался неподдельным, но, в конце концов, он ведь был актёром.
– А это ещё кто? – гаркнул Росций, срывая жёлтый плащ, позаимствованный им для роли скряги.
– Моё имя Гордиан. Люди зовут меня сыщиком.
Росций приподнял бровь и кивнул.
– Ах, да, я слыхал о тебе прошлой весной. Дело Секста Росция – по счастью, не состою с ним в родстве, разве что в очень отдалённом. Ты заполучил определённую известность в обеих партиях.
Зная, что актёр близок к диктатору Сулле, которому я умудрился нанести оскорбление, я лишь кивнул.
– И что ты тут делаешь? – потребовал Росций.
– Это я ему сказал, – робко признался Статилий. – И позвал его за скену. Это было первое, о чём я подумал.
– Пригласил чужака поучаствовать в нашей трагедии, Статилий? Болван! И что теперь помешает ему встать посреди Форума, сообщая эту новость каждому встречному-поперечному? Подобный скандал нас уничтожит!
– Уверяю вас, я могу быть весьма скрытным – в интересах клиента, разумеется, – встрял я.
– Кто бы сомневался. – Росций устремил на меня свой подозрительный прищур. – Впрочем, может, это не такая уж плохая идея, если от него и впрямь будет какой-то толк.
– Думаю, что будет, – скромно отозвался я, уже подсчитывая выручку. В конце концов, Росций – самый высокооплачиваемый актер во всем цивилизованном мире. Хотят слухи, что он зашибает не менее полумиллиона сестерциев каждый божий год, так что ему не к лицу скупердяйничать.
Взглянув на тело, он горестно покачал головой.
– Один из самых талантливых моих выучеников. Не только одаренный актёр, но и ценная собственность. Но зачем кому-либо понадобилось убивать раба? У Панурга не было ни недоброжелателей, ни врагов – ведь он не занимался политикой, и никакого имущества у него отродясь не бывало…
– Редок тот человек, что не нажил себе врагов, – отозвался я, невольно бросив взгляд на Статилия – тот поспешно отвёл глаза.
Среди актёров и подручных наметилось какое-то движение, и они расступились, чтобы дать дорогу высокому мертвенно-бледному человеку с пышной гривой рыжих волос.
– Херея! Ты где был? – рыкнул на него Росций.
Новоприбывший опустил длинный нос, чтобы бросить взгляд сперва на труп, затем на Росция.
– Ехал со своей виллы в Фиденах[11], – сухо ответствовал он. – Сломалась ось колесницы. И, насколько я могу судить, пропустил не только представление.
– Гай Фанний Херея, – шепнул мне на ухо Статилий. – Изначальный владелец Панурга. Прознав, что тот одарён комедийным талантом, Херея передал его на обучение Росцию в качестве совладельца.