Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи
Шрифт:
Дейл умерла от сепсиса в возрасте сорока девяти лет в 1997 году, через три месяца после гибели Дианы. Тайна произошедшего в клинике так и осталась нераскрытой. В 2011 году ее дочь дала Daily Mail интервью, в котором рассказала, каково быть дочерью родителей, между которыми существует цивилизованное на первый взгляд «соглашение» о сексуальных связях: «Эта боль так и осталась с нами, она не прошла после смерти мамы или женитьбы Чарльза на Камилле Паркер-Боулз, – признавалась леди Виктория Трион. – Для кого-то все это только давно забытый скандал, но для нас, Трионов, последствия ощущаются до сих пор».
Чарльзу становилось все сложнее игнорировать попытки родителей найти ему подходящую жену, а его отношения с Камиллой тем временем набирали обороты, приобретая легкий налет отчаяния.
Помимо этого, насколько было известно Камилле, он успел также завести открытую интрижку с очаровательной Шарлоттой Соумс, дочерью губернатора.
Миссис Паркер-Боулз умела вести бой на своем поле. Она прибыла в Родезию – теперь Зимбабве – на церемонию вместе с принцем Уэльским в качестве его официальной спутницы. Кристофер Уилсон сообщал, что Министерство иностранных дел Великобритании пришло в ярость от такой вольности. «Церемония спуска британского флага унизительна сама по себе; совершенно ни к чему всем было знать, что представитель королевской семьи привез по этому случаю подружку», – возмущался багровый от досады сотрудник канцелярии. Заигрывания Чарльза с Камиллой были с негодованием встречены всеми роялистами, как и его недвусмысленное поведение на праздничном ужине в резиденции губернатора 16 апреля 1980 года. На нем также присутствовали бригадир Паркер-Боулз и семья Соумс с дочерью. «Кристофер Соумс поступил исключительно неразумно, посадив Чарльза рядом с Камиллой, возможно по просьбе принца, – рассказывал мне бывший пресс-секретарь Королевы Майкл Ши. – Они вели себя вопиюще откровенно». Леди Соумс, дочь Уинстона Черчилля, быстро поняла: это будет мучительный ужин. Закатив глаза, она сухо заметила: «Дай Бог, хотя бы кларет окажется хорошим».
Такое отчаянное поведение Чарльза было, несомненно, продиктовано паникой. Ему было жизненно необходимо найти жену. Принцу уже исполнился тридцать один год, и это на год больше того возраста, в котором, по его же словам, опрометчиво сказанным ранее, лучше всего сочетаться браком. Он был достаточно умен, чтобы понимать, в каком затруднительном положении находится: его то и дело отправляли в отдаленные уголки мира, где один за другим спускали флаги Британской империи, притом что на самом деле все ждали, когда же он станет отцом наследника, который продолжит исполнять бессмысленные обязанности. В августе 1980 года Чарльз оплатил покупку дома Хайгроув из средств герцогства Корнуолльского. Это поместье – 347 акров земли недалеко от Тетбери, Глостершир, и усадьба XVIII века – было и остается образцом романтизма. Особенно Чарльзу понравились широко раскинутые ветви величественного двухсотлетнего кедра, растущего возле западной стены дома. Эта покупка обошлась ему примерно в миллион долларов.
Журналисты немедленно решили: принц готовится остепениться. Принцесса Анна, его любимая сестра, жила в 11 километрах вниз по той же дороге, в Гэткомб-парке. Чарльз постепенно привыкал к жизни избалованного богатого холостяка: лошади готовы с самого утра, рыболовные снасти можно взять в любой момент, твидовые пиджаки и вельветовые брюки выложены из шкафа еще с вечера, до любовницы рукой подать – всего чуть больше 20 километров. Согласно инсайдерской информации, главным достоинством поместья Хайгроув стала его близость к дому Камиллы. (Даже когда Паркер-Боулзы, отправив детей в школу-пансион, переехали в 1985 году в Миддлуик-хаус в Коршаме, это было недалеко от Хайгроува.)
Чарльз определенно нервничал. Дворец предпринимал все больше усилий, чтобы уладить, наконец, дела с девятнадцатилетней леди Дианой Спенсер, принц Филипп требовал от сына перестать крутить интрижки, а тот неожиданно повстречал новую пассию. С двадцатипятилетней
Камилла избавилась от конкурентки во время одного из летних балов жаркой июньской ночью 1980 года. Ходили слухи, что Чарльз уже сделал Уоллес предложение. Она сопровождала его на важном семейном вечере, посвященном восьмидесятилетию королевы-матери. Его устраивала в Виндзорском дворце сама Королева. Миссис Паркер-Боулз сразу же увела принца Уэльского на танцпол и не отпускала оттуда. Анна не скрывала раздражения. «Никогда, никогда больше не игнорируй меня, – шипела она. – Никто не вправе так со мной обращаться, даже ты». Но он был принцем Уэльским и повел себя точно так же спустя неделю, когда они вместе приехали на вечеринку в Стоувелл-парк, в гости к наследнику бизнеса по торговле мясом лорду Вести. Там продолжился сексуально заряженный фейерверк. Паркер-Боулзы получили места за столиком принца. Поведение Чарльза и Камиллы на танцполе было демонстративно откровенным. «Они всё вились и вились друг вокруг друга, целовались, целовались взасос, танец за танцем… Совершенно неприлично», – вспоминала Джейн Уорд, в прошлом возлюбленная Чарльза. Такое открытое проявление близости на глазах Эндрю смутило даже Розалинд и майора Шанда. Но за это как раз волноваться не следовало. Бригадир Паркер-Боулз на все вопросы отвечал фразой, которая подошла бы Джорджу Кеппелу, оказавшемуся в подобной ситуации в 1898 году. «Его королевское высочество очень тепло относится к моей жене. Она, похоже, отвечает ему тем же, – сказал Эндрю кому-то из гостей. В этот раз Анна не стала дожидаться возможности продемонстрировать возмущение. Она села в автомобиль леди Вести и умчалась прочь из Стоувелл-парка – и из жизни Чарльза.
Однако история с Анной Уоллес напугала Камиллу, и та выбрала новую тактику. Теперь она настаивала, что Чарльз должен найти невесту, не менее активно, чем Королева и принц Филипп. Принцу Уэльскому нужна была супруга: юная, наивная и желательно вечно беременная. В конце концов, твердость позиции Алисы Кеппел при Эдуарде VII обеспечивалась в том числе и тихой элегантностью королевы Александры. Ее присутствие служило страховкой от юных соперниц.
Принц терзался нерешительностью, но Камилла уже обратила внимание на очаровательно краснеющую леди Диану Спенсер. В свои девятнадцать она, как обеспокоенно заметил Чарльз, была еще ребенком: «невероятно милая, идеальная куколка… но совершеннейший ребенок». Диана не любит охоту, и это, по мнению Камиллы, было идеальным обстоятельством: у нее останется много возможностей для встреч с Чарльзом.
С точки зрения дворца Диана подходила идеально. Родословная? Пожалуйста. Возраст? Прекрасный. Девственность? Диана хвасталась, будто всегда знала: нужно «держать себя в чистоте» для будущего мужа. Род Спенсеров постоянно присутствовал в жизни монархов. Бабушка Дианы, леди Фермой, была одной из дам в свите королевы-матери и числилась среди ее любимиц. Отец, Джон Спенсер, служил конюшим и у Георга VI, и у Елизаветы II. Всю жизнь Диана была близка Виндзорам, а значит, должна знать, как все устроено при дворе, и следовать правилам, не жалуясь на них.
У Королевы, впрочем, были сомнения. «Она никогда ничем долго не занималась», – прокомментировала она небольшое резюме Дианы. Когда новости о помолвке стали достоянием общественности, принцесса Маргарет от лица всей семьи высказалась о происходящем, беседуя с другом: «Мы все испытываем колоссальное облегчение, но [Камилла] от него не откажется». Словно в попытке укрепить статус-кво, принц Уэльский назначил Эндрю Паркера-Боулза главой службы безопасности на свадебной церемонии.
Жаль, что Королева, прекрасно разбирающаяся в родословных породистых лошадей, так сильно ошиблась в месте Спенсеров возле королевской кормушки. Да, происхождение Дианы было идеальным. Поколениями ее предки служили Короне. Но их сила и стремление к независимости выражались в том, что они сами выбирали, какому монарху служить. Спенсеры возводили на престол королей и были искусными комбинаторами. Мужчины славились дурным и буйным характером, женщин, пользуясь мизогинной лексикой высшего класса, было «совершенно невозможно контролировать». Кто-то из их родственников однажды сказал: