Дом Виндзоров: Правда и вымысел о жизни королевской семьи
Шрифт:
Однако медиа еще только предстояло набрать такую силу. В описываемое время яростные обвинения и общественное порицание в средствах массовой информации постепенно утихли. Королева старалась этого не афишировать, но она была потрясена тем, что ее советники называли «революцией». Елизавета никогда не забудет, что ее внешняя отстраненность от народной скорби едва не побудила общество отвернуться от Короны. Не забудет она и того, что чувствовала потребность сделать, когда гроб с телом Дианы проносили мимо дворца. Впервые, единственный раз она подождала принцессу. Затем склонила голову.
Но больше – никогда.
Глава 2
Секс и чувствительность
О Камилле Паркер-Боулз важно помнить следующее: она говорила, что не собирается замуж за принца Чарльза. Теперь она его жена. Она также говорила,
9
Прилегающая к Сент-Джеймсскому дворцу резиденция членов британской королевской семьи. С 2003 года это резиденция Чарльза (до сих пор), Уильяма (до апреля 2011-го) и Гарри (до марта 2012-го). – Прим. ред.
При этом, несмотря на право называться принцессой Уэльской, Камилла предпочла титул ее королевского высочества герцогини Корнуолльской. Она была достаточно разумна, чтобы не пытаться присвоить себе звание, которое всегда будет ассоциироваться с другой принцессой, так любимой народом. И все же к настоящему моменту она уже дольше замужем за Чарльзом, чем была Диана.
Наследнику престола Камилла всегда дарила комфорт, эмоциональный и сексуальный. Они впервые встретились в 1971-м, и ее непринужденное очарование легко разбило оковы королевского воспитания Чарльза. Роль любовницы в ее роду передалась по наследству: прапрабабушка Камиллы, Алиса Кеппел, на протяжении двенадцати лет была главной фавориткой короля Эдуарда VII до его смерти. Для него она – остроумная и обаятельная светская львица – стала последним серьезным увлечением после череды аристократок и проституток, которых он менял как перчатки. Алисе было двадцать девять лет, Берти – пятьдесят семь; к тому времени он дышал с трудом и от него пахло дымом сигар. Из-за тучности королю даже с трудом удавался половой акт с проникновением. Алиса же поражала красотой. Вайолет Трефузис, ее дочь, позднее прославившаяся связью с писательницей и садовницей Витой Сэквилл-Уэст, вспоминала, что мать обладала «великолепными, богоподобными чертами», и восхищалась ее «изгибами», «алебастровой кожей, синими глазами, каштановыми волосами, большой грудью, добротой и очарованием».
Тем, что связь Берти и Алисы просуществовала так долго, последняя была обязана не только красоте, но и практичному складу ума. Консуэло Вандербильт, герцогиня Мальборо, писала: «Она всегда была в курсе самых крупных скандалов, цен на акции, последних политических решений; никому лучше нее не удавалось развлечь принца в ходе долгих, навязанных правилами этикета ужинов». А еще Алиса прекрасно понимала, как исключительно корректно исполнять роль любовницы на глазах у жены Эдуарда, королевы Александры. Алиса помогала Берти подбирать украшенные драгоценными камнями фигурки животных для коллекции Фаберже, которую собирала его жена. Держала подписанный портрет королевы на каминной полке в гостиной. Алисе всегда нужны были деньги, поэтому она попросила финансового советника короля помочь ей превратить подарки короля в прибыльные инвестиции. Вайолет запомнила, как вечерами мать «блистала в неизменной тиаре». Две служанки собирали ей на день четыре смены нарядов от модельера Чарльза Уорта из многочисленных шелковых платьев, украшенных длинной нитью жемчуга или воротничком с бриллиантами.
Адюльтеры эдвардианской эпохи в аристократических кругах были своего рода развлечением, которое становилось доступно только после свадьбы и включало в себя людей соответствующего социального круга. Обычно к нему прилагалось также умение нырять в нужную комнату в скрипучих загородных домах во время совместных выходных. Большинство любовниц Берти и сами были замужем, причем их супругов – включая достопочтенного Джорджа Кеппела – более чем устраивал статус, которым обеспечивал их жен такой союз. Одна из фавориток Эдуарда, Дейзи Брук (известная как Болтушка Брук), оказалась, впрочем, дамой ненадежной и попыталась после смерти короля продать его старые письма Daily Express. Корона помешала ей.
Если верить сплетням дома Кеппелов, изнеженный и не слишком мужественный Джордж довольно рано перестал приходить к Алисе в постель. Ко времени, когда она покорила своим очарованием принца Уэльского в 1898 году, у нее уже была целая вереница преданных ухажеров. Джорджа все это совершенно не трогало: пока жена принимала кавалеров, он подкручивал напомаженные усы в игровом клубе на Пиккадилли. Алиса, хоть и принадлежала к высшему обществу, была, по словам бывшей служанки, «страшной развратницей». Это вполне соответствовало интересам распутного Берти, который оставил после себя не только шестерых детей, рожденных долготерпеливой королевой Александрой, но и множество незаконнорожденных отпрысков. Ходили упорные слухи, будто Соня, младшая дочь Алисы и бабушка Камиллы,
Прошел век, и мы можем наблюдать множество сходных моментов в отношениях (и их динамике) между Камиллой и Чарльзом. Как и Берти, нынешний принц Уэльский десятилетиями ждет очереди взойти на престол. Королева Виктория оставила трон спустя шестьдесят три года правления. На протяжении долгих лет она считала сына неспособным заниматься государственными вопросами и яростно запрещала ему в них вникать. Чарльз, конечно, никогда не проявлял к Елизавете той откровенной враждебности, которая была присуща отношению Берти к матери, но попытки получить более важную роль при дворе в прошлом рождали не меньше противоречий между ним и Букингемским дворцом. Королева не раз говорила приближенным, что считает его «раздражающим», и лишь в последнее десятилетие, когда он помогал ей служить стране, перестала, наконец, видеть в нем упрямого ребенка.
Берти взошел на престол в пятьдесят девять лет. По его мнению, это было слишком поздно. «Я не против молиться нашему вечному Отцу, – негромко заметил он во время службы по случаю бриллиантового юбилея королевы Виктории, – но мне не нравится быть единственным в стране мужчиной, которому досталась вечная мать». Чарльз тоже нередко испытывал отчаяние и раздражение из-за необходимости оставаться на вторых ролях. Он дольше всех находился в статусе наследника, дольше всех носил титул герцога Корнуолла и дольше всех – титул герцога Ротсея (как таковой он фигурировал в Шотландии). Его переживания по этому поводу стали особенно очевидны в 1992 году, после похорон отца Дианы, Джона Спенсера. Чарльз тогда разговорился с сыном покойного, двадцативосьмилетним Джоном Спенсером–младшим. «Он, кажется, вообще не понимал, как я себя чувствую, – вспоминал тот. – Мы только что похоронили моего отца, а он только и говорил, как же мне повезло вступить в наследство в таком юном возрасте».
На Чарльза, так было и с Берти, все еще влияли травмы детства и безрадостной школьной поры: властный отец не понимал его, эмоциональной привязанности с матерью не сформировалось. Крепче всего оказалась связь с Мейбл Андерсон, бывшей няней исключительно традиционных взглядов (говорят, Камилла на нее очень похожа). Как и Берти, принц Уэльский от природы эстет, легко подвержен сентиментальным настроениям и приступам гнева и нуждается в женщине, которая могла бы успокаивать и развлекать его, по-матерински контролировать и в то же время действовать не напрямик. Козырем Камиллы – как в свое время и Алисы – стала именно ее способность развлекать. Гости ужинов в Хайгроув считают выигрышной возможность занять место подле нее за столом, поскольку Камилла – собеседница утонченная и прагматичная, искушенная и прямолинейная, к тому же невероятно остроумная. Один из завсегдатаев таких ужинов, мужчина, рассказывал мне, что она умеет сделать так, чтобы любой почувствовал себя самым важным человеком в комнате. «Я настояла, и вот вы сидите рядом со мной», – говорит она обычно низким и проникновенным голосом. «У нее есть особенный талант: в ее обществе ты чувствуешь себя на своем месте, – сказал мне этот человек. – Долгое время мы с ней на таких вечерах оказывались единственными курильщиками, и она каким-то чудом превратила это обстоятельство в наш маленький забавный секрет». Камилла, подобно Алисе, никогда не оспаривала статус-кво. Она глубоко пустила корни в мире аристократов и не нуждалась в дополнительных советах о том, как вести себя в присутствии королевских особ. Ее муж, майор Эндрю Паркер-Боулз, как и муж Алисы, спокойно терпел измену жены, исправно пропуская мимо ушей популярную шутку о том, что умудрился «отдать жену за государство». Наконец, Чарльз, как было с Эдуардом VII и Алисой, не мыслит жизни без Камиллы.
Камиллу Чарльзу представила его бывшая возлюбленная, Лючия Санта-Круз, дочь чилийского посла. Встреча произошла летом 1971 года, когда принцу Уэльскому было двадцать два, а Камилле только что исполнилось двадцать четыре. Примерно в то же время с Чарльзом познакомился и Рой Стронг, директор Национальной портретной галереи. Стронг описал принца как «приятного молодого человека, честного, с мальчишеской улыбкой и не слишком тонким чувством юмора, озорного, вдумчивого, доброго и робкого. Он одевался в манере, присущей скорее мужчинам средних лет: узкие лацканы, крошечные воротнички, узкие галстуки». В первый день учебного года в Кембридже, где он позднее встретится с Лючией, Чарльз пришел на занятия в безукоризненно сшитом костюме и галстуке. На дворе стоял октябрь 1967 года, прошло всего два месяца после Лета Любви [10] . Неудивительно, что с таким стартом у принца, очень редко появлявшегося в обществе, было мало шансов завести романтические связи.
10
Имеется в виду лето 1967 года, когда более 100 000 хиппи собрались в одном из районов Сан-Франциско ради общения, музыки и любви. В определенном смысле происходящее стало масштабным культурным и социальным протестом против существующих устоев, а субкультура хиппи после этого приобрела огромную популярность.