Дом Властвующей
Шрифт:
Он кивнул, с отстранённым видом рассматривая высокий потолок, снова возвращаясь мыслями в то место о котором рассказывал.
— Я видел себя в пустыне. Немилосердно палящее солнце сжигало кожу. Бесчисленное количество раз оно описывало круги по небу, но никогда не опускалось за горизонт. В мире раскалённых песков не существует ночей, хоть немного разгоняющих адское пекло. Воздух дрожал от зноя, и временами мне чудился вдали живой сфинкс, шагающий по гребню бархана. Разумеется, это был мираж, как и лазурное озеро, обрамлённое зелёной травой
— Но это не так. Пережитый кошмар — это обыкновенный сон. Ты был тяжело ранен, твоя жизнь была в опасности. Я знаю, я читала об этом. Просто таким образом, через сны наш организм подаёт сигнал о неполадках со здоровьем.
Их эмоциональный разговор всё же разбудил Тиббота. Щуря спросонья глаза, он отстранился от кресла и выпрямился. Голос его прозвучал немного охрипло:
— Но на всякий случай, ты бы проверил себя, ну подвигал бы там руками и ногами, всё ли как прежде хорошо работает… Мир вроде не рухнул пока ты высматривал галлюцинаторных сфинксов, мы, как можем, приспосабливаемся к новой реальности. В общем, с возвращением, Даррель.
— И я рад тебя видеть, Тиббот. На самом деле рад, без иронии.
— Вы гляньте-ка который час. Бог ты мой! А мы же ещё не завтракали. Сейчас наскоро сварганю яичницу с чайком. Хотя, наверно, лучше поискать что-нибудь покрепче чая.
В подтверждение своих слов Тиббот устремился к выходу, где нос к носу столкнулся с Евгенией. Шемс при виде неё изумлённо разинула рот, а Даррель даже приподнялся на локтях и выразительно присвистнул.
— Я что опять проворонил момент превращения? Жень, куда ты дела афрокосички Ионы?
Шемс на него сразу шикнула. Только поздно, Евгения замерла, будто о невидимую стену ударилась.
— Ну я пошёл, — Тиббот, чувствуя, что атмосфера накалилась, поторопился вовремя смотаться.
— Тебе очень идёт новая причёска, — Шемс сопроводила свои слова обезоруживающей, слегка сконфуженной улыбкой.
Евгения медленно вдохнула и выдохнула, сняла куртку и кинула её в пустое кресло.
— Девушка из салона «Симфония ножниц» посоветовала сменить стиль. По-моему, верное решение.
— Ты ходила в город?
— А что? Нам вроде больше не запрещается выходить из дома. Понятно, что безопаснее это делать в дневные часы, но это пока. Очень надеюсь, проблема с горгульями скоро разрешиться, — Евгения сдула кудрявую чёрную прядь, упавшую ей на глаза, поджатые губы выражали досаду вперемешку с раздражением и ещё что-то… Уязвимость?
— Горгульи охотятся только за Шемс, это ни для кого здесь не секрет, — возразил Даррель. Тон его стал намного мягче и больше не отдавал насмешкой, во взгляде появилась пристальная пытливость. — Тебе там снаружи ничто не угрожает. Но ты всё равно вернулась.
Евгения подошла ближе. Движения её стали какими-то резкими, хаотичными.
— Я не собиралась сбегать. Просто хотела, чтобы все перестали видеть во мне Иону. Да мне и самой… с каждым днём всё невыносимее смотреть в зеркало.
Шемс сорвалась с кровати, чтобы обнять девушку.
— Необязательно всегда казаться сильной. Если тебя это так беспокоит, ты могла просто поговорить с нами, и мы бы тебе рассказали правду: какая ты у нас классная, ни на кого не похожая, единственная и незаменимая.
Глаза Евгении блеснули влагой, казалось вот-вот и она расплачется. Если десятилетиями блуждать в мире теней бесплотным, одиноким духом, незаметно отвыкаешь от дружеского внимания и заботы. Растерянная и слегка дезориентированная она часто-часто заморгала, разгоняя слёзы, затем высвободилась из объятий, спеша за показной хлопотливостью скрыть смущение. Хмуро глянув на Дарреля она прокомментировала:
— Хорошо, что ты воскрес и с виду необычайно бодр и шутлив. Теперь будь любезен, сядь прямо и повернись спиной, чтобы было удобнее снимать с тебя эти чёртовы бинты.
Теперь уж смутился Даррель.
— Эм… Я может как-нибудь сам справлюсь?
— А-а, ну валяй.
Евгения сложила руки на груди и некоторое время молча наблюдала за рядом его неудачных попыток.
— Вообще-то, честно говоря, помощь не помешает, — признал он в итоге.
Шемс не лезла в их непонятные противостояние: состроила загадочное лицо и, обняв подушку, пришипилась на краешке кровати.
Магия сделала своё дело превосходно — от страшной раны не осталось и следа, под несколькими слоями бинтов оказалось крепкое и красивое мужское тело.
Тут и Тиббот как раз подоспел с обедом, но вовсе не обещанной яичницей, а кое-чем поинтереснее, видимо холодильник был снова в действии. Разбудили Татьяну. Лекарства и магические книги на столе быстро сменили тарелки и винные бокалы. Увидев, как Шемс перечитывает их количество, а потом корчит брезгливую гримасу, Тиббот поспешил к ней с оправданиями:
— Чилу тоже позвать пришлось. Она же с Лльюэллином там стояла. Ну как бы я его позвал, а её нет?
— Надо с этим что-то делать. Она вчера намекнула, что её сёстры возможно согласятся оставить меня в покое в обмен на что-то такое, что по их мнению будет соответствовать подаренной мне свободе.
— Им недостаточно того, что мы вернём им Чилу?
Шемс не успела ответить из-за появления той самой Чилы. Они обменялись наиграно вежливыми взглядами и даже натянутыми улыбками. На предложенный ей бокал горгулья посмотрела с сомнением.
— Что такое это ваше вино?
— Ты никогда не пробовала алкоголь? — Даррель с Евгенией недоумённо воззрились на неё. Да и остальные смотрели с немалым удивлением.
— В моём гнезде не было ничего подобного.
— А твоё гнездо, оно прям, как настоящее гнездо, — не удержалась Шемс, — из веток, листьев и перьев?