Дом Живых
Шрифт:
Третий игрок:
– Она не умеет! Вы сами сказали, что уровни отсчитываются от опыта. Завирушка не пробовала кастовать – и не кастует. Чтобы полы мыть, ей магия была не нужна.
Второй игрок:
– Ёж – птица гордая: не пнёшь – не полетит…
***
– На сцену, все на сцену! – торопит Пан. – Последний прогон.
– Прикроешь иллюзией, как на премьере, подумаешь! – фыркает Фаль. – Надеюсь, трезвая она целоваться не полезет.
– Простите, пожалуйста! – густо краснеет Завирушка. – Я больше не буду!
– Да я не против, – смеётся Фаль, – если душа просит. Ты миленькая. Только не когда я на ходулях!
– Я вовсе не… То есть я… Но…
– Хватит дразнить ребёнка, Фаль, – укоризненно говорит Кифри.
– На сцену, на сцену! – снова подгоняет Пан. – Времени совсем мало, начнём сразу с башни.
На этот раз Завирушка полностью осознает происходящее, и ей одновременно неловко и интересно. Интересно смотреть на действие, будучи его участником, неловко от того, что чувствует себя совсем не на своём месте. Она актриса? Да вы что!
– Не волнуйся, – успокаивает её Фаль. – Пан прекрасно справится с иллюзией. Будешь выглядеть убедительной Мьёй, даже впав в панический ступор. Но ты не впадай, потому что чем лучше ты играешь, тем меньше силы на тебя тратится. Так что старайся, как можешь, и наслаждайся процессом.
– Мне страшно! – признаётся девушка. – Я буду на сцене!
– Привыкнешь, – отмахивается гномиха. – И да, к следующей репетиции начинай учить слова. Актёр, который не знает своей роли, это безобразие!
Когда дошли до сцены на корабле, Пан предупредил:
– Завирушка! На репетиции не шали! Береги силы для вечера! Кифри, выходи без грима, не пугай девочку!
– Я все равно не… – пытается объяснить она, но козёл не слушает.
– Пошёл Дебош!
Кифри выходит на палубу, иллюзии на нём нет. Изображаемый им легендарный капитан-андед Дебош Пустотелый приветствует Падпараджу и Мью, сообщая, что пиратское сообщество острова Бушприта радо их прибытию.
– Стоп! – кричит со своего балкона Полчек.
– В чём дело, Мастер? – подскакивает козёл. – Что-то не так?
– Нам нужна новая концовка! Иначе сбрасывание иллюзий выглядит случайным сбоем.
– Но это и была случайность! – протестует Завирушка. – Не уверена, что я…
– Молчи! – шепчет ей на ухо Фаль. – Мастер знает, что делает! Доверься его гению!
– Заканчивайте на этом, – велит Полчек. – Я дам вам новый текст к спектаклю. Будет всего несколько реплик, выучите.
– Опять! – мечется по сцене Пан. – Новые вводные! В последний момент! И режиссёр узнаёт последним!
– Мы все узнали одновременно, – утешает его Кифри.
– До меня дольше доходит! – трясёт бородой козел. – А значит, я осознал позже всех!
– Как утомительно он громок
и полон, вопреки всему,
неверия в состав актёрский! – жалуется Шензи.
– Как будто он один в театре
такой страдалец за любовь,
а мы бесчувственны! – продолжил мысль Банзай.
Эд на этот раз не стал комментировать высказывания своих сиблингов – все и так посмотрели на козла с укоризной. Впрочем, Пан эти взгляды проигнорировал, мечась за кулисами в поисках тифлингов-музыкантов, пока те, забившись в какой-нибудь тёмный угол, не нарезались снова.
***
– Полчек, друг мой, я жажду эксклюзива!
Риардон, бледный эльф, ослепительный красавец с кожей цвета опала, прошёл в кабинет драматурга без приглашения. Эльфы не особо считаются с чувствами других рас, поскольку те, по их мнению, живут слишком мало, чтобы представлять собой что-то значимое. Риардон, например, будучи владельцем, главным редактором и ведущим колумнистом главной городской газеты «Портодальская Истина», занимает этот пост ещё со времён Империи.
Полчек неохотно отложил перо.
– Здравствуй, Риардон. Предложить тебе что-нибудь? Есть вино…
– Мы с тобой называем «вином» разные вещи, – улыбается, демонстрируя белые острые зубы, эльф, – то, что позволю себе назвать этим словом я, стоит больше, чем ты заработаешь за свою короткую жизнь.
Эльфы, помимо прочего, славятся своим высокомерием, пренебрежительным отношением и полным отсутствием деликатности в отношении других рас. Это одна из причин того, что их популяция на Альвирахе последние пару тысяч лет неуклонно снижается. (Каждый эльф – отличный маг, искуснейший стрелок и блестящий фехтовальщик, но дубине огра или кисгодольской «перечнице» на это плевать.)
– Что тебе нужно, Риардон? – интересуется Полчек. – Не припомню, чтобы ты хоть раз притаскивал сюда свою пафосную эльфийскую задницу.
Риардон непринуждённо засмеялся. Оскорбить эльфа может только другой эльф, слова остальных для них как звон мошкары на закате.
– Я бы в жизни… Я говорю о моей жизни, а не том кратком эпизоде никчёмного существования, который считаете жизнью вы… Так вот, я бы в жизни не осквернил свои сапоги этой псевдокультурной помойкой, но город говорит о тебе, Полчек. А я профессионал и должен писать о том, о чём говорят люди. Даже если это такое нелепое недоразумение, как твои потуги изменить театральный канон. Говорят, ты полоскал в своём вертепе светлое имя Падпараджи Единождымученицы? – эльф демонстративно достал блокнот и перо.