Достаточно того, что нас никто не вспомнитНи через триста лет, ни завтра. А покаНе хочется всерьез оставить горечь комнат,Куда перед грозой нагрянут облака.Где, вечностью дыша, прокуренные книги,Подобно мудрецам, в сердцах не укорят,Где ливни при свечах и на виду интриги,И жизнью правит смерть который год подряд.Что верности капкан и что любви занозы,Когда придет
вода в пески иных миров?Достаточно того, что вопреки прогнозам,Я все еще жива. А ты уже здоров.
«Как высок небосвод…»
Как высок небосводВ очертаниях прожитых лет!И мой посох дорожный суров,Чтоб чужим опереться.Но доверчиво такНа плече твоем спит арбалет.Нам бы святость предметов согреть,Коль грехом не согреться.Позади материк.Впереди, обреченно маня,Старый сад, где покойС вдохновением трепетно дружен.И растет твое дерево там же,Где выжгли меня.И я выстрою замок свой там,Где твой напрочь разрушен.Пусть сулит млечный дождьНам одежды с чужого плеча,Пусть поверят в обманОбновления ладные кроны.Нам осталось – идти,Вспоминая глаза палача.Упокой его сонПанихида залетной вороны.
«Не жить, а на виду у света…»
Не жить, а на виду у светаТворить библейские обряды,Не замечая орден дедаИ партизанские обряды.Твердить три главные молитвы,Просить прощенья и свободыИ находить штыки и бритвыТам, где когда-то были воды.Где, не братаясь и не ссорясь,Бесповоротно и абсурдноОни приходят в руки, то естьБез них бессмысленно и трудно.Не жалит шмель в пути бесправномБылые имена и даты:На берегах о самом главномВоркуют ангелы-солдаты.И не клянут судьбы дырявойИх прародители. ИноюОни проходят год кровавыйВневременною стороною.Ржавеет день, темнеет панцирьПланеты, засыпают вишни.Смолою склеенные пальцыНе в силах разрубить Всевышний.
«Еще один пройден день…»
Еще один пройден деньДорогой разорванных связей,И выпита старая больУже до нового дна.А ты выходишь навстречуИз пепла Европ и Азий –Значит, опять в потеряхБуду я не одна.Помнишь – высокие башни,Помнишь – мосты и листья!Помнишь – как силился снегВыбелить мир до небес…Мы были немного люди,Мы были немного кисти,Мы были немного память,Господи, о Тебе.Наутро вернутся птицы,Неся на крыльях посланья.Мы птицам оставим хлебаПод окнами наших высот.И будет радостно здесь.И будет одно желанье,Чтоб нас не покинул Тот,Кто снова придет и спасет.
«Движенье яблок по столу…»
Движенье яблок по столуБеспечно и необъяснимо.А это значит – лето мимо.А мимо лета – не к добру.Я, может быть, игру пойму,Когда капканы стиснут горло.Я мимо лета шла покорноИ пытку с радостью приму.Я, может быть, войду в потокДушистых яблок. Мне по силе,Пока еще не надкусилиИ
не прославили итог.
«Придумай, пожалуйста, имя этой воде!..»
Придумай, пожалуйста, имя этой воде!Который день мы в лодке одной плывем,От пятницы – пять, к середине жизни – к среде.Хочет и отчество знать водоем.Может быть, желает он и фамилию иГражданство свое обозначить – чтобы забыть…Тебе же тоже нравится каплей вглубь землиПросачиваться. А выше – ангелом бытьВ то самое время, когдаБог в горячие руки берет текст,Отжимает его, как прачка, и водаПоднимается. И скоро пойдет Ковчег!
«Запах липы в июле горячий…»
Запах липы в июле горячий,Дождь подходит такой незрячий,Что из-под очков моих зимних струитсяПресненский вал – навсегда поединки –Купите-продайте полотна-картинки.Бьется в портфолио птица.Голубушка птаха, дуреха,Девочка крылатая – кроха,Ты же – не самоубийца?Я что? Лети к липовым кронам,Передавай привет пластилиновым воронамИ кричи: «Я Чайка, я птица!»Но с ними не пересидеть, не разозлиться,Птица-чайка кружит вокруг сердца.Я благодарна тебе, моя столица,Где есть Золотые ворота и памяти дверца.
«Лил дождь, а дядька под зонтом задумал клумбу…»
Лил дождь, а дядька под зонтом задумал клумбу.Дождь лил и лил, а тот воскресный дядька(С восьмого этажа, казалось, грубо)Под окнами мне сад закладывал. Присядь-ка,Ведь воскресенье, утро – грех долбитьСырую глину. Рядом экскаватор(Игрушечный – с восьмого этажа), чтоб подсобить,Ковшом могучим разрезал экватор.А, может, это правда – центр земли?Или Вселенной? Или понемногуМы приближали радость, как могли,Прокладывая в лучшее дорогу?А на решетках окон воробьиПережидали дождь слепой и смелый.И восхищались дядькой, и моглиПризнаться в том, что каждый неумелыйНа жердочке пережидает дождь.И как же они звонко хохотали,Когда я с дядькой рифмовала вождь!И плакали они. И улетали.
«Все полудни испытывают на доброту…»
Все полудни испытывают на доброту,А полночи – на подвиг сна.Не бойся, что я никогда не приду,Посмотри в окно – за дождем весна.Напиши мне письмо, пока пух с тополейОсыпается – нежен и невесом.Пусть счастливых осудят тени аллей,Укорят бездонным своим лицом.Пусть горбатая кошка падет ничкомПрямо под ноги паре беспечной той.Чья ж беда, что со мною ты незнаком?Вот и плакать некому перед бедой.Но спугнет немяучую мраморный догИ нашепчет блаженным, что близок часПод чужие скитанья запрашивать в долг.Может, завтра, а может быть, прямо сейчас.
«Толпою блажить и цвести беспробудно…»
Толпою блажить и цвести беспробудноМелеющим летом и лютой зимойДубкам золотистым. А им и нетрудноСбираться по долгим дорогам домой.Речистых прохожих колючие трели,Молчанье скупое озябших скворцов –Покуда сияньем своим не согрелиПрорехи трущоб и огрехи дворцов.Но как ни крути, бесприютны родныеИ слепнут от света разлучного дня.Мы примем за вечность свои выходные.Какая ни есть, а блаженным – родня.
