Домби и сын
Шрифт:
Посл нкотораго размышленія, майоръ ршилъ, что это значитъ западня, сти, ловушка мужа, что миссъ Токсъ роетъ для него яму. — Но вамъ не поймать, сударыня, стараго Джоя! — говорилъ майоръ. — У него, сударыня, каменное сердце, желзная грудь! Старина Джо чертовски лукавъ: вамъ не провести его! — И посл этого заключенія, майоръ Багстокъ ухмылялся во весь день наилюбезнйшимъ образомъ.
Но ни въ этотъ, ни въ другіе дни миссъ Токсъ не обращала никакого вниманія на майора и вовсе не думала о немъ. Случалось, въ былыя времена она будто нечаянно выглядывала изъ своего темнаго окошечка и красня отвчала на поклоны майора; но теперь — увы! —
Къ довершенію всхъ этихъ перемнъ, миссъ Токсъ начала съ нкотораго времени одваться въ траурное платье съ величайшимъ стараніемъ и съ отмннымъ вкусомъ. Это послднее обстоятельство вывело майора изъ затрудненія, и онъ ршилъ, что его сосдка получила небольшое наслдство и загордилась.
На другой же день посл этого отраднаго ршенія, майоръ, сидя за своимъ завтракомъ, увидль такое страшное и чудное явленіе въ маленькой гостиной миссъ Токсъ, что на нкоторое время онъ отъ изумленія приросъ къ своему стулу. Потомъ, выбжавъ въ ближайшую комнату, онъ воротился съ двухъ-ствольной оперной трубкой, и принялся съ напряженнымъ вниманіемъ наблюдать ужасный предметъ своего изумленія.
— Ребенокъ! ребенокъ!! — вскричалъ майоръ, закрывая трубку, — тысяча противъ одного, что это ребенокъ!
Майоръ никакъ не могъ опомниться. Онъ только свистлъ и пучеглазилъ до такой степени, что глаза его, по-видимому, совсмъ выкатывались изъ орбитъ. День ото дня ребенокъ появлялся все чаще и чаще, два, три, четыре раза въ недлю. Майоръ свистлъ, пыхтлъ и пучеглазилъ. Ko всмъ другимъ явленіямъ на Княгининомъ Лугу былъ онъ совершенно равнодушенъ, точно такъ же какъ и миссъ Токсъ была совершенно равнодушна къ нему самому. Онъ могъ почернть, поблть, пожелтть, побагровть — до всего этого не было ей никакого дла.
Нельзя было не удивляться постоянству, съ какимъ она выходила изъ Княгинина Луга за ребенкомъ и его кормилицей, гуляла съ ними, возвращалась домой и смотрла за всми ихъ движеніями. Усердіе ея простиралось до того, что она сама даже кормила и няньчила младенца, и нердко холодила юную кровь его своею игрою на фортепьяно. Чудныя непостижимыя дла! Въ это же самое время обуяла ее страсть безпрестанно смотрть на какой-то браслетъ, a также страсть по цлымъ часамъ смотрть на луну изъ маленькаго окошка своей комнаты. Но на что бы она ни смотрла, — на солнце, луну, звзды или браслеты, — на майора — увы! — уже никогда боле не смотрла. И бдный майоръ свистлъ, пыхтлъ, пучеглазилъ, дивовался, подсматривалъ, шпіонилъ, и ни изъ чего не могъ вывести никакого положительнаго заключенія.
— Ну, моя милая, вы непремнно овладете сердцемъ моего брата, поздравляю васъ! — сказала однажды м-съ Чиккъ.
М-съ Токсъ поблднла.
— Малютка съ каждымъ днемъ все больше походитъ на отца, — продолжала
Миссь Токсъ вмсто отвта взяла на руки маленькаго Павла и расцловала.
— Похожъ ли онъ, моя милая, сколько-нибудь на свою мать, съ которой вамъ не удалось меня познакомить? — спросила миссъ Токсъ.
— Нимало, — отвчала Луиза.
— Она, я думаю, была очень хороша? — пролепетала миссъ Токсъ.
— Ну да, бдная Фанни была интересна, — сказала м-съ Чиккъ посл нкотораго размышленія, — конечно, интересна. Но въ ней не было этой возвышенности, этого величаваго, повелительнаго вида, котораго слдовало бы ожидать отъ жены моего брата, и притомъ она вовсе не имла этой твердости духа, этой силы характера, какая необходима для такого мужа.
Миссъ Токсъ испустила глубокій вздохъ.
— Впрочемъ, она была любезна, — сказала м-съ Чиккъ, — чрезвычайно любезна. И притомъ она была добра, ахъ! — какъ добра была бдная Фанни!
— Ангельчикъ ты мой! милашечка! — вскричала миссъ Токсъ, цлуя маленькаго Павла. Вылитый портретикъ своего папашеньки!
Если бы майоръ зналъ, сколько надеждъ, желаній, плановъ носилось надъ этой младенческой головой, если бы онъ видлъ, какъ роились и парили они въ своихъ разнородныхъ элементахъ надъ измятой шапочкой безсознательнаго маленькаго Павла… впрочемъ, что-жъ такое? майоръ опять бы выпучилъ глаза! Но тогда, по крайней мр, онъ увидлъ бы въ хаотической толп этихъ мечтаній нкоторые живительные лучи, озаряющіе душу миссъ Токсъ, и тогда онъ понялъ бы, какая непобдимая сила влечетъ эту женщину къ торговому дому подъ фирмой: Домби и Сынъ!
Если бы самъ младенецъ, среди глубокой полночи, пробудился отъ сна, и увидлъ, какъ на занавсяхъ его люльки отражаются таинственныя виднія нкоторыхъ думъ, они испугали бы его, эти виднія, и не безъ причины. Но онъ спалъ, невинный младенецъ, спалъ спокойно, вовсе не зная о пріятныхъ мечтаніяхъ миссъ Токсъ, объ изумленіи майора, о преждевременной грусти своей сестры, о важныхъ планахъ и разсчетахъ отца, и даже не подозрвая, что есть на свт клочекъ земли, на которомъ существуетъ Домби и Сынъ.
Глава VIII
Дальнйшіе успхи Павла; его возрастаніе и характеръ
Подъ вліяніемъ неусыпныхъ и всегда внимательныхъ очей времени, сны Павла постепеино измнялись. Разсвтъ сознанія неотразимо проникалъ въ младенческую душу; ея виднія прояснились: предметы и впечатлнія въ безчисленномъ множеств зароились вокругъ новаго жителя міра, растревожили его покой, и такимъ образомъ наслдникъ знаменитаго дома незамтно перешелъ отъ младенческаго возраста къ дтскому и сдлался говорящимъ, ходящимъ, удивляющимся Домби.
Посл опалы и позорнаго изгнанія Ричардсъ дтскій департаментъ, въ хозяйственномъ министерств м-ра Домби, поступилъ въ завдываніе временнаго комитета, котораго главными членами, разумется, назначены были м-съ Чиккъ и миссъ Токсъ. Эти особы съ такимъ изумительнымъ усердіемъ принялись за исправленіе своихъ новыхъ должностей, что майоръ Багстокъ съ каждымъ днемъ долженъ былъ убждаться въ своей ршительной опал, между тмъ какъ м-ръ Чиккъ, лишенный домашняго надзора, очертя голову бросился въ большой свтъ, обдалъ въ клубахъ и кофейныхъ домахъ, два-три раза курилъ трубку наперекоръ строжайшему запрещенію своей сожительницы, разъзжалъ по театрамъ, и словомъ, какъ выразилась однажды м-съ Чиккъ, безсовстно ослабилъ вс общественныя узы и нравственныя обязательства.