Домик лесника
Шрифт:
Тогда я выдержал паузу в несколько дней, дождался праздника…. Первого мая, с шести часов утра уже сидел на скамеечке около подъезда, в котором жил «мой» северный «жулик». Примерно через два часа я поднялся наверх и позвонил в квартиру, в которой жил северянин. Дверь открыла его гражданская жена, она сказала, что мужчины дома нет, он только что вышел. Я ей ответил, что только что два часа просидел перед дверью их подъезда, и из него никто не выходил.
Женщине пришлось пропустить меня в квартиру.
«Беглец от правосудия» еще спал. Женщина разбудила его, он оделся,
Искушение, конечно, было очень сильное. Я думал довольно долго и, в конце концов, сказал мужику примерно так: «Я — участковый еще молодой, склонен людям верить. Сегодня я поверю Вам и Вашему честному слову. Но если Вы меня обманете, я никогда, никому в жизни больше не поверю!».
Мы договорились, что сейчас я его отпускаю под честное слово, и что он сам придет ко мне в кабинет участкового пятого мая, где мы продолжим разговор….
— Обманул?
— Нет…. Мужик оказался человеком слова. Пришел, как и договаривались, пятого. Мы поговорили о причинах, по которым он удостоился сомнительной чести «истязателя» и я… отпустил его, не стал арестовывать.
Потом, когда я увольнялся с этого места и передавал дела новому участковому, я его отдельно предупредил, что если придет еще одна ориентировка на такого-то человека, чтобы он его не трогал.
— Вот видишь, работа следователя и участкового тебе нравилась. Приносила, в том числе и моральное удовлетворение. Нет желание возобновить службу в органах именно в этом качестве?
— Сложный вопрос…. Не исключено, что так оно и будет.
Бывший тренер в душе гордился таким поступком старого друга. Вместе с тем он понимал, конечно, что не все участковые в столице Сибири достойны с гордостью говорить, что «участковый» — от слова «участие». Да и участие — оно ведь тоже бывает разным.
Несколько месяцев назад «Комсомолка» рассказала об одном участковом в Новосибирске, которому очень уж понравился дом своего соседа — пенсионера Владимира Прохорова. Дом у пенсионера был старый, но добротный. Поговаривали, что его построили еще немецкие военнопленные, после Великой Отечественной. Так и стоял бы этот дом неизвестным на бывшей окраине Новосибирска, на улице Воскова, пока не стал «героем» публикаций в газетах и в электронных СМИ.
История пенсионера Прохорова не сильно отличалась бы от других похожих историй сотен других новосибирских пенсионеров, потерявших свое жилье из-за чрезмерной любви к «горькой», если бы не одно обстоятельство: пенсионер остался жив. Остался жив, надо признать, по чистой случайности.
Жил пенсионер Прохоров в своем доме один. Не всегда так жил — только в последние годы. Когда-то в «немецком» доме жила вся дружная и большая семья Прохоровых. Но шли годы, братья выросли, повзрослели, обзавелись собственными семьями, разъехались по разным домам и квартирам — но тоже в Новосибирске.
Владимир Михайлович,
Никто из соседей даже не обратил внимание, что к «Михалычу» все чаще стал заглядывать местный участковый — некто Валерий Свидин. Ведь жили они друг с другом почти рядом — через дорогу.
В череде беспрерывных пьянок пенсионер Прохоров даже не заметил, что у него куда-то запропастился паспорт. Прошло еще несколько месяцев, и вслед за паспортом, в ноябре две тысячи пятого, исчез и хозяин дома.
И быть бы у добротного дома, построенного по «немецкой технологии» новому хозяину, но случилась в действиях участкового одна небольшая промашка. Дело в том, что в семье Прохоровых запоями страдали не все. Хоть и говорится, что яблоко от дуба недалеко падает, но у сильно пьющего Владимира Прохорова оказался непьющий брат Евгений. Он-то и начал поиски, когда заметил отсутствие брата. Причем обратился в первую очередь, именно к тому самому участковому Свидину, который похитил пенсионера, справедливо полагая, что слово «участковый» происходит от слова «участие». Тем более, что Валерий Свидин носил звание «лучший по профессии» в Октябрьском РУВД Новосибирска, считался уважаемым в поселке человеком.
А между тем дела пенсионера Прохорова шли все хуже и хуже.
Обманом заманив «Михалыча» в дом друга Свидина, его там избили, отобрали одежду и выкинули на улицу.
Спасли пенсионера Прохорова узбеки — гастрабайтеры. Через них он как-то смог передать брату одну-единственную записку, в которой написал: «Иди с ним. Я тут недалеко». И для верности трижды повторил свое имя: «Володя».
Участковый и его подручный, похоже, все же что-то заподозрили, потому что больше записок «на волю» пенсионеру Прохорову передать не удалось. Тогда он решился оставить о себе хотя бы посмертную весточку. Он написал записку и положил ее в носок, надеясь, что найдут хотя бы ее, когда его тело попадет в морг.
Но брат все же спас брата.
Когда он прочитал записку Владимира, он все понял. Позвонил в УБОП, объяснил ситуацию. Первое, о чем попросили Евгения «убоповцы» — ни в коем случае не сообщать ничего в милицию. Иначе….
Непьющему Прохорову позвонили через два дня. «Забирай своего брата! Нашли мы его!» — От этих слов Евгений едва не пустился в пляс.
«Предприимчивого» участкового задержали по обвинению в похищении человека и в вымогательстве, но сложно было сказать, каким в итоге окажется наказание для «лучшего по профессии».
— А ты после отказа в ГУИНе обращался в какие-нибудь куда-нибудь еще, например, коммерческие структуры?
— Да, обращался. В одном месте серьезно заинтересовались. Прошел собеседование, тестирование на должность заместителя начальника службы безопасности крупной сети предприятий быстрого питания. Предварительно сказали, что могу подойти. Теперь жду новые собеседования — в головном предприятии.
— Не буду спрашивать, что это за фирма — чтобы не сглазить. Как что-то проясниться, позвонишь? Договорились?