Домик на дереве
Шрифт:
Вершина Казанского собора граничила с небом. Оно тлело. Всё тот же бежевый камень застилал пространство в сотни квадратных метров, абсолютно ровный и ничем не огражденный. На другом конце этого места я увидел знакомое лицо. Темноволосый мальчик лет тринадцати сидел на краю крыши, безмятежно болтая ногами. Это был Артём.
– ЙООО! АРТЁМ! – мой голос прозвучал как раскаты грома, – ОЙ! ПРОСТИ, ЧТО Я ТАК ШУМЛЮ! ПРИВЕТ!
Артём
– ЭЙ! ОТКУДА У ТЕБЯ ОЧКИ, МУЖИК?!
Он почесал затылок, прежде чем ответить полушепотом:
– Посадил зрение в институте.
– ПОДОЖДИ, КАКОЙ ИНСТИТУТ?! МЫ ЖЕ ПРИЕХАЛИ ИГРАТЬ…
Я вспомнил. Мы приехали на соревнования по футболу, проходящие в Питере. Это было в седьмом классе.
– Мы давно уже не играем, Макс. Оглянись вокруг, тут только будущее.
Я стал озираться по сторонам, но ничего не увидел. Угольное небо было нашим горизонтом.
– Зато внизу куча людей. Они ждут меня.
Я сел рядом с ним на краю крыши и опустил голову, вглядываясь в толпу, бушующую под собором. Мы были на высоте двадцати метров, поэтому я не различал лица тех, кто ходил там, на дне, но их общая масса казалась серее серого.
– ОБОЙДУТСЯ! – ответил я.
– Я не хочу прыгать, но это наша последняя игра… – он снял очки и положил их рядом с собой, – Мостов не осталось.
– ЧТО ЗНАЧИТ ПОСЛЕДНЯЯ?! МЫ ЖЕ ТОЛЬКО ПРИЕХАЛИ!
Артем соскользнул с края и, раскрыв руки как птица крылья, полетел вниз без единого звука. Ветра не было. Тишина. Я смотрел, как он парил и падал, минут пять, но в конце концов он просто растворился в толпе с раскрытыми руками. Внизу ничего не изменилось, и мне стало страшно.
– Я ТОЖЕ НЕ ХОЧУ ПРЫГАТЬ!
– А как же иначе? – голос был холодным и жутким.
Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять, что это по мою душу пришел огромный и отвратительный монстр. Но я обернулся.
У него было шесть ног и столько же глаз, горящих черно-красным оттенком,
Было страшно. Одежда слиплась на теле от пота. Я хотел встать и бежать, но почему-то не мог. Руки не переставали дрожать.
– Это в последний раз, – сказал монстр, широко открывая мерзкий беззубый рот, – Мостов не осталось. Прыгай!
Я снова попытался встать и снова потерпел провал. Что же не так?! Ноги прилипли к камню.
Монстр стал подходить ближе, а я не мог свести с него глаз. За ним тянулся багровый след. Он ускорялся. Я отвернулся, взглянув на снующую толпу внизу. И что они там забыли?
Над плечом повеяло холодом. Первый звук, услышанный мной в Питере, оказался какой-то странной смесью рычания, урчания и всхлипа. Не нужно быть гением, чтобы понять, что это последнее мгновение моей жизни. Я спрыгнул. Ветра не было. Там вообще ничего не было.
Третий день.
Холодный пот прошибал мое тельце, пока я, уставившись в стену с фотографиями, пытался понять, что меня так напугало. Одеяло сползло на ноги. Фотографии на стене изображали улыбающихся людей, реже – удивленных. Там был и я – маленький удивленный мальчик с корочкой хлеба в руках и бейсболкой, повернутой в сторону.
Был сон. Я его не понял. Артем при мне только раз в жизни надевал очки, когда прикалывался над подругой. У него было хорошее зрение.
Я встал с кровати, оделся и вышел на кухню. Бабушки не было. Я заглянул в зал, но там тоже было пусто, не считая бьющего в окна света. Плоский телевизор стоял выключенный на черном шкафу с красивыми стеклянными дверцами по бокам. На нем отчетливо показывалась пыль, освещенная лучами солнца. На стене висел светильник с абажуром. Мне стало одиноко.
Я сидел на кухне и смотрел какой-то боевик по телевизору, когда услышал грохот в сенях: стук и звон стекла, скрип двери. Послышался вздох бабушки и короткое “Ой”. Через секунду она появилась на пороге кухни.
– Утро, – сказал я, немного удивившись. Думал, она на работу уехала, – А ты что делала?
– Доброе, – она провела ладонью по лицу, – Умывалась и банки мыла. Ты еще не завтракал?
Я покачал головой.
– Яичницу будешь?
– Да.
Конец ознакомительного фрагмента.