Домик с крокодилами
Шрифт:
– Вы так думаете?! – в его голубых глазах засветилась надежда. – Нет, вы правда так думаете?!! Прохор может быть жив?!
– Я уверена в двух вещах. Во-первых, Прохора похитили вовсе не из-за выходок Глеба. Это несерьёзно и глупо – мстить человеку, похищая чужого ребёнка. Во-вторых, похитителям нет смысла сразу убивать заложника, особенно ребёнка, иначе как они будут требовать за него выкуп? Скорее всего, похитители захотят подтвердить то, что мальчишка жив, его изображением на диске, или голосом в телефонной трубке. Увидев, или услышав своё чадо, любой родитель сделает всё, о чём его ни попросят.
– Нет. Я боюсь. Я очень боюсь навредить Прохору. Вдруг он действительно жив?!
– Пожалуй, ты прав. Нужно дождаться звонка. И не плачь, я тебя умоляю! У преступников такая задача – выбить всех вас из колеи. Подумай, вспомни и проанализируй – может, у вашей семьи есть завистники, враги, недоброжелатели, конкуренты или бедные родственники, способные на такое?
– Господи, да у нас тут полгорода конкурентов, врагов, недоброжелателей и бедных родственников, – покачал головой Никас. – У Ирмы крупнейшая в городе строительная фирма. Она то и дело выигрывает тендеры на строительство крупнейших объектов в городе! Конкуренты ненавидят её и завидуют чёрной завистью! А ты говоришь – враги… Тут не враги, а вражины на каждом углу, под каждым забором! А родственников на наши денежки, знаешь, сколько набежало?! Троюродные, пятиюродные, дальние и очень дальние… Дети лейтенантов Шмидтов! Господи, как я мог позволить вывозить Прохора в город и оставлять без присмотра?! Как я мог?!
– И всё-таки, ты пока думай и вспоминай, Никас. Думай и вспоминай! Уверена, похититель кто-то из окружения вашей семьи. Если что-то придёт тебе в голову, звони. – Я быстро записала свой номер мобильного. – Я долго работала в криминальной газете, у меня большой опыт распутывания подобных историй.
– Хорошо. Я постараюсь взять себя в руки. – Он закурил новую сигарету и вдруг спросил: – А где Глеб? Он сегодня не ночевал в своём домике.
– Ищет Прохора как умеет, как может. Громит местных бандитов, обыскивает подвалы их домов.
– А-а, – протянул равнодушно Никас. – Смелый парень. Но очень прямолинейный!
– Очень, – согласилась я. – Хитрость и осторожность – это не про него. Скажи, где его домик?
– Там, – кивнул на окно Никас. – Недалеко от бассейна.
– Можно, я зайду туда? Просто так, посмотреть, как он живёт без меня.
– Зайди, – кивнул Никас, гася сигарету в ладони. – По-моему, он никогда не запирает дверь.
– Спасибо тебе, что согласился на встречу. – Я встала. – Ты можешь не говорить моему мужу, что я приходила сюда? Просто не хочу, чтобы он знал, что я в городе.
– Могу. – Никас посмотрел на меня снизу вверх. Боли в его глазах не убавилось, но к ней добавилась решимость.
– Обязательно позвони, если о Прохоре станет известно что-то новое, – попросила я.
– Позвоню. Тебе тоже спасибо за то, что встряхнула меня и вселила надежду. – Он встал и вдруг пожал мне руку – очень по-мужски и очень по-дружески. Не скажу, что мне понравилось быть для него «своим парнем», хоть он был и женат, и совсем был не в моём вкусе, и состояние его не располагало увидеть во мне женщину, – всё равно стало обидно от этого дружеского пожатия.
Я ушла и минут десять
Горничной не нашлось – ни болтливой, ни молчаливой, вообще никакой. Похоже, в этом доме экономили на прислуге. Зато на втором этаже, возле одной из дверей, стояла очень худая женщина в халате и блуждающим, обезумевшим взглядом смотрела в окно. Короткая, стильная стрижка, дорогой маникюр и бриллиантовые серьги подсказали мне кто она.
– Ирма? – спросила я. – Вы Ирма Громова?
– Да, – посмотрела она на меня бессмысленными глазами, и я испугалась, что кроме «да» она мне опять ничего не скажет.
– Я Элла, жена Глеба Сазонова!
– Да, да, – подтвердила она мои опасения. – Да, я вас слушаю! – сделала она вдруг рывок из своего бессознательного состояния.
– Вы никого не подозреваете в похищении Прохора?
Она уставилась на меня серыми, прозрачными, словно хрустальными глазами и закричала:
– Я всех подозреваю! Всех! Даже вас… Мой мальчик…
Я вдруг почувствовала к ней неприязнь и брезгливость. У неё похитили сына, а она, железная бизнес-леди, которую наверняка беспрекословно слушались мужики на стройках, и которая матом крыла небо, если строители не укладывались в срок, эта леди с таким самозабвением отдалась своему горю, что потеряла контроль над собой.
Впрочем, у меня никогда не похищали ребёнка…
– Меня не надо подозревать, – сухо сказала я. – Это по меньшей мере глупо.
– Я не это хотела сказать, – пробормотала Ирма, схватившись за голову. – Нет, не это… А что я хотела сказать, я забыла. Забыла!! У меня всё вылетает из головы! – Она тихонько засмеялась, и от этого смеха мне стало жутко. Ведь у меня никогда не похищали ребёнка, откуда мне знать, как разум предательски покидает голову?
– Пойдёмте со мной! – Схватив меня за руку, она открыла дверь и завела в спальню, где сильно пахло лекарствами, а мятые простыни кричали о безумных страданиях. Не отпуская моей руки, Ирма села на край кровати. – Вы знаете, я всё это время думала и пришла к выводу, что Глеб ни в чём не виноват. Ну не могли какие-то бандиты отмстить ему тем, что выкрали моего ребёнка! Это глупо как-то… бессмысленно… Это же не его сын. Глебу вполне может быть наплевать на мальчишку и на то, что с ним происходит.
– Может, кто-то из ваших конкурентов решил вам отомстить? – подсказала я.
– Нет. – Она улыбнулась. – Конкуренты меня боятся. Вы даже не представляете, как они меня боятся! Я хоть и захватила почти весь строительный рынок в этом городе, но я даю жить остальным! Именно – даю, потому что запросто могу стать монополистом. Вы не представляете, какие у меня связи, протекции и поддержка власти! На уровне правительства! Это все знают и никто, слышите, – никто! – она дёрнула меня за руку, – никто в этом городе, даже бандиты, даже Чусовская братва, с которой сцепился Глеб, не посмеют на меня замахнуться!