Домик в дачном поселке
Шрифт:
И ты ненавидишь, Кристал, вечно развязную и наглую гедонистку Алексис.
Ползаешь по миру на какой-то несчастной мазде, в то время как Алексис владеет порше. Трясешься над своей собственностью, Янеком, а вот Алексис приглашает его прокатиться на шикарной тачке. Потому что Янек слеплен из той же глины, что и Алексис, он обожает свободу мысли, но вот женился он на тебе, поскольку тебя намного легче предусмотреть, чем меня, то есть, по его тупому мнению, ты была более безопасной. Он и не подозревал, фрайер, что ты повиснешь у него на
Ладно, я подозреваю, что кто-то еще читает все эти мэйлы, но пускай знает. Сыграем в открытые карты?
С весьма раскрытым, собственно говоря — настежь, приветом,
Агнешка.
* * *
А вот теперь уже не звизди ты!
И пускай все это читает любой, кто только пожелает. Это я родила ему двоих детей, а ты? Что ты ему родила? Шматок свободы на моем с Янеком диване в салоне нашего дома?
Рыжая (крашеная), шикарная и наполненная «истинным обаянием, научиться которому нельзя».
Ты права, Янек тебя боялся.
Но оставим это.
Имеются уже весьма точные экспертизы, касающиеся времени смерти швитезянки. Личинки сообщили, что погибла она пятнадцатого июня. С того времени личинки успели подрасти до восьми миллиметров. Учтена была температура воды, скорость роста паразитов и все такое прочее, что, связанное одно с другим, дало именно эту дату.
Насколько мне известно, из больницы ты вышла тринадцатого июня, я специально проверила почту от тебя, в которой ты сообщила мне об этом счастливом событии.
Как ты тогда выглядела?
У тебя были короткие, черные волосы после химии, и выглядела ты, наверняка, не ахти, чтобы не сказать совершенно не адекватно образу рыжеволосой женщины-вамп из прошлого.
Ты нуждалась в Янеке.
Я это представить способна и грех отпускаю.
Но тебе было стыдно показаться ему в таком вот состоянии.
После химии никто в рыжий цвет не красится. У тебя всего там было три волосины, но что-то ты сделать с этим была должна.
Правда?
То был парик или шиньон?
Но на сей раз — брюнетки?
Ведь не могла же ты позволить, чтобы Янек приехал к несостоявшемуся трупу.
И ты выбрала парик брюнетки, так как не хотела, чтобы Янек тебя все так же боялся. Наверняка ты ему сказала, что на самом деле ты брюнетка, и что именно так будешь выглядеть, когда волосы у тебя отрастут. Ты предположила, что, вопреки тому, что сам заявляет, блондинки ему осточертели, тем более — одна из них?
Как ты об этом догадалась?
Я тебе скажу!
Швитезянка ведь тоже была брюнеткой!
И ты каким-то макаром должна была ее открыть…
Женская интуиция, правда? Она никогда нас не подводит, когда речь идет об измене.
Так что, возможно, Янек даже никогда и не был твоим любовником (приличный такой растяпа), но тебе так хотелось наконец-то поиметь кого-то типа
Швитезянка зацапала Янека у нас в домике в Микрутах.
Собственно говоря, ему и так была хана.
Люди с артистическими наклонностями часто выпивают, и Янек в этом смысле не был исключением. Он должен был быть пьяным.
Говоря без обиняков, девица его задолбала…
И он ударил ее, правда?
А она лежала потом и не шевелилась.
А ты держала руку на пульсе, то есть, на Янеке.
Ты была при том или появилась через минуту после того.
И вот тогда-то у тебя появилась спасительная идея.
Упало? Пускай лежит…
А Поремба тебя видел.
Он следил за Кубацким, то есть, за нашим домом, чтобы найти на него крючок взамен того, который Кубацкий имел на него самого.
И попал он в самое времечко, хотя и случайно. Он попал на женщину, которая может спокойно обеспечить ему всю оставшуюся жизнь, то есть — на тебя. Но ведь Поремба, как все люди артистического склада, склад имел мяконький, этим самым остатком жизни не удовлетворился бы, в конце концов, чего-то бы кому-то и нашептал. Если его прижать, тут же вывалил бы все, что ему известно о тебе и Янеке, хотя бы ради того, чтобы его самого оставили в покое.
И как раз это делает тебя столь непохожей на всяких там Поремб и Янеков.
Вот ты, даже чтобы тебя оставили в покое, не сказала бы ничего.
Ты слабая женщина — в физическом плане; ты не бегаешь по росе, не питаешься здоровой пищей, потому тебе и нужно усыпить бдительность Порембы, который и так тебя знал. Твои руки — это не сильные руки дантистки, закаленной в вырывании зубов. Помнишь? Ты сама обратила на это внимание, только в моем контексте.
И богатая леди приглашает сельского органиста в кустики…
Чем ты там дала ему в лоб?
Впрочем, это неважно.
В тот самый момент, когда я пишу эти слова, столь нелюбимые тобой воеводские перетряхивают твою квартиру в поисках парика…
Ты у нас богата, так что парик должен быть из настоящих, человеческих волос…
И они найдут ДНК…
Ты ведь сама в самом начале этого рассказа сказала, что была на волосок от смерти.
Я это запомнила.
Ты всегда азартно играла словами.
Но теперь та же самая игра обратится против тебя.
С приветом, наконец-то направленным против тебя,
Александра.
* * *
Ха-ха-ха!
Просто замечательно все у тебя идет.
Я знаю, у тебя уже совсем поехала крыша.
То есть, я всегда знала об этом, ведь в нормальном состоянии такой белой кожи иметь невозможно…
Твои воеводские уже нашли у меня шиньон.
Его забрали полностью.
Исследуют ДНК, и что?
И, прошу прощения у возможного, терпеливого читателя всех этих слов, так называемая фигня.