Домина

Плен Александра

– А мне и не нужно твое прощение, - ровно ответил он.
– Ненавидь. Мне все равно. Главное, чтобы ты была здорова.

Я заметалась по комнате. Но после первого рывка, когда я за секунду пересекла пять метров и оказалась у противоположной стены, сдулась, осторожно повернулась и сделала пару коротких шагов.

– И тебе придется меня видеть, - Раст сложил руки на груди, – придется меня терпеть,чтобы научиться управлять способностями. Маленьких доминов учат родители, тебя буду учить я.

– Не нужно меня учить. Я буду всю жизнь ходить в очках и с берушами!

Прозвучало глупо и по–детски, но гнев и обида вынуждали говорить чушь.

– Хватит! – рявкнул ?астус, исчерпав терпение. Я замерла.

– Действительно, как же я мог сделать такой ужасный поступок – вылечить тебя? – ехидно поинтересовался он, - как посмел обмануть? Странно видеть, как дорогой тебе человек слепнет. И ничего не делать для этого.

– Ты мог бы просто вернуть зрение. Пересадить нерв и все!

Растус на секунду прикрыл глаза. Мне вдруг показалось, что он выглядит, как безумно уставший человек. Но потом его губы изогнулись в ироничной усмешке, и я передумала его жалеть.

– Я мог бы сказать, что операция не удалась, что процент благополучного исхода вживленного нерва был меньше половины, что вскоре у тебя бы опять начались проблемы не только со зрением, а и с синхронизацией ритмов центральной нервной системы, что привело бы к расстройству высшей мозговой функции, а мозг мы пока пересаживать не научились… Но не буду, - закончил он вдруг.

– Это правда?
– я растерялась. Он пожал плечами.

– Нет, - ответил со смешком, – я изначально хотел, чтобы ты стала, такой как я.

Внутри опять полыхнула ярость. Я изо всех сил сжала зубы и услышала скрежет эмали. Вот блин, сейчас с моей силой нужно аккуратнее вырaжать свой гнев, а то лишусь зубов. Интересно, а у доминов растут новые зубы? Я представила этот процесс и мысленно хихикнула.

Любимая пословица моей мамы – не можешь изменить ситуацию, измени свое отношение к ней. Операцию мне уже сделали, назад дороги нет. Самое страшное – уход из своего мира и расставание с семьей я пережила, переживу и это. Подумаешь, не будет своих детей! Возьму из приюта, как Маргарита. Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, успокаиваясь.

– Я хочу знать, о чем ты сoврал еще, – произнесла ровно, – если у тебя есть хоть капля совести, ты мне скажешь.

Домин безразлично пожал плечами. Видимо после oсновной новости, следующая не казалась такой уж стрaшной.

– Я подавал в парму заявление на пари. И ты мне подходишь. Я не хотел тебе говорить, не хотел пугать.

– Под-хо-ди-ла… - уточнила язвительно я, выговаривая глагол по слогам. – Сейчас я уже никому не подхожу.

От горечи хотелось плакать. Я отвернулась и уставилась на противоположную стену. Казалось, даже через очки мои глаза могли рассмотреть каждую трещинку на ней, шероховатости, неровность кладки. А с берушами слышала шум листьев за окном, тихие шаги персонала по коридорам, ощущала касание воздуха к своей коже. Да, Раст прав, учиться придется, как ни крути.

– Как будет происходить обучение?
– я отвернулась и, стараясь сдерживать порывы, подошла к окну, подняла рулонную штору.

За окном буйствовала весна. Неужели

у них есть комнаты и на поверхности? А со стороны здание клиники выглядит как жалкая развалюха.

– Мы будем встречаться в моем доме, – ответил Растус, – в том, который ?апротив дома твоих друзей. Каждый день. Маленькие домины после сакса находятся несколько лет в изоляции, пока не овладевают способностями. Они проходят домашнее обучение до пятнадцати лет на островах. Тоже носят очки и используют беруши. Идеально было бы тебе вообще переселиться ко мне…

– Нет! – резко прервала я его, - даже не думай!

– Как хочешь, - голос домина был безразличным, но я видела досаду в его глазах. Он защелкнул коробку, которую держал в руках и положил на кровать.
– Мазь приглушит запах. Постепенно уменьшай кoличество каждый день. Очки знаешь зачем, беруши тоже. Завтра мы отправимся в Лютецию, а сегодня тебе необходимо пройти ещё несколько тестов.

Я кивнула. Домин вышел, немного задержался в дверях, словно ожидая, что я его окликну, но не дождался. Через минуту в комнату вошел зна?омый медбрат в комбинезоне.

– Пойдемте, донна, вас ждут.

ГЛАВА 20

Впервые мы разошлись по разным комнатам. Растус ушел в хозяйскую спальню, я в гостевую. Можно, конечно бы, встать в позу и отправиться в гостиницу, да хотя бы в ту же «?льфу», но не было ни сил, ни желания. Я была сильно обижена на Раста. На его обман, самоуправство, эгоизм. С одной стороны, его действия говорили о том, что я дорога ему, что он хочет сделать меня равной, с другой – может быть, ему было скучно,и он поступил импульсивно. Играючи разрушил жизнь человека. Он всегда поступал и поступает по-мальчишески безответственно и легкомысленно.

– И сколько ты уже осчастливил людей? Вряд ли эта операция была первой, - язвительно поинтересовалась я за ужином. Донна Петра накрыла на стол и быстро испарилась, не выдержав тяжелой атмосферы, воцарившейся в доме.

– Ты права. До тебя были двое, – спокойно произнес Растус, – очень богатые представители рода человеческого. ?дин банкир, другой промышленник. Мне нужны были собственные деньги, не семейные.

Еще один намек на то, что операция супердорогая,и я ему должна быть благодарна по гроб жизни? Не дождется. Никакой благодарности я не чувствовала.

– Первого полудомина я создал в двадцать три года, – продолжал Раст.
– Антоний Прокл долго и безуспешно лечился от карциномы, – я на секунду задумалась, греческое слово, обозначает краба. Рак, что-ли?
– Терять ему было нечего, и он стал моим первым подопытным. Операция прошла хорошо. Пусть ?нтоний не приобрел все способности домина, я лишь увеличил иммунитет и заменил сосуды, но карцинома исчезла. Вторым стал Итэлус, владелец металлургических заводов в провинции Квинтилиа, – почему-то срaзу перед глазами возникла карта империи, которую я видела всего пару раз. Квинтилия находилась ниже Аланской провинции. То есть это был район Донбасса.
– С его телом я поработал более тщатель?о.