Доминант

Грабовский Станислав Феликсович

– Смотрю.

Наташа сидела сосредоточенная. Никакой ухмылки, никаких посторонних мыслей. Она слушала и слушала, внимательно. Это не могло не нравится.

– У тебя есть какие-нибудь сексуальные фантазии, которые до сих пор остаются фантазиями? Это вопрос. Тавтология получилась, но ответь.

– Конечно, а у кого их нет!

– На меня слово «конечно» не действует. Поверь, тысячи людей живут без таких фантазий. Вернее, они у них настолько глубоко, что эти люди о них даже не подозревают. Не хочу ни на кого роптать, у каждого своя судьба, но я хороших людей не встречал, а ты?

– Я бы никогда не решилась ставить перед собой такой вопрос.

– Почему? – удивился я.

– Во-первых, то, что ты

не встречал хороших людей, не означает, что их нет. Наши знания не могут выходить за пределы нашего опыта. Что я буду ожидать, если я к людям, которых не коснулся мой жизненный опыт, буду подступаться с мыслью, что среди прочих я не встречала хороших? Во-вторых, тысячелетия до нас существовали религии и философии, а некоторые из них существуют и по сей день, которые в самом своём начале утверждают, как основное, и насаждают, как данное, что каждый человек хороший. Отчего ж мне не смотреть в рот тем, кто явно превзошёл меня по части копания в человеческой натуре? Иногда, стоя на кухне у плиты, я думаю, что люди хорошие, а кто-то, помнится, чтобы что-то понять из этого, в бочке прожил всю жизнь или с тысячами людей встретился, или ещё что-то там такое сделал, из-за чего углубился в понимание человеческой природы куда глубже моего. Ничего себе я сказала! Я никому никогда такого не могла сказать, а тут словно прорвало.

– Это нормально.

Об меня заостряются умы, подумал я.

Мы замолчали. Обожаю возникающее молчание, а затягивающееся тем более - своего рода перезагрузка разговора. Жду и наблюдаю, как запускаются одна за другой программы, обеспечивающие коммуникации между людьми.

– Наташа, - остановил я её мятежное состояние, - я много уже сказал. Я хочу теперь услышать что-то от тебя.

Она молча отпила кофе.

– А ты считаешь, я подхожу тебе?

– Да.

– Что будет вначале?

На меня накатила волна неги. Это действует расслабляюще на мозг, поэтому иногда мне хочется дать себе в мыслях пинка в такой момент. В этот раз я позволил себе расслабиться. Переход от конструктивного мышления к представлениям, как я буду иметь Наташу всю, везде и по-всякому, после её «что будет вначале?» вместо, например, «нет, но…» или «да, но…», произошёл с щемящим блаженством, растёкшимся по всему моему телу. Я представил её смятение по тому или иному поводу, но и подлинное желание, и готовность испытать что-то новое; я одевал её в юбку, блузку, чулки и сапоги Марты, тут же в наряд госпожи; ставил голую под душ, представлял заходящую ко мне в шубе и с распущенными волосами. Моё чёртовое воображение, составляющая мне проблемы в одном, но доставляющие удовольствие в другом, там, где другие его и искать не предполагают, захлестнуло меня, вырвав из действительности на несколько мгновений. Мне захотелось окончания и развязки.

– Вначале, - начал я мечтательно, медленно, - будет встреча, с которой всё началось. Тебе это сейчас мало о чём скажет, но что скажет тебе о чём-то, так это то, что я попрошу тебя побыть надо мной. Роль госпожи тебя не испугает? Ты попыталась кого-то заставить сделать, как тебе хотелось – у тебя снова будет такая возможность. Только теперь тебе это придётся делать ни для примирения и успокоения, а ради удовольствия. В первую очередь, ты должна получить то, что тогда недополучила, чтобы идти дальше. Если не поможет это, будет другой сценарий, будут просто встречи, связь. Если потребуется, мы сможем с тобой повторить весь ваш тогдашний путь. От омлета за сто пятнадцать евро, шампанского там и сям, и заканчивая бутылкой шампанского именно в том номере, в котором были вы. Мне это надо, чтобы ты раскрылась передо мной, и чтоб у тебя не было никакого балласта. Если этот балласт рассосётся сам по себе, и тебе ничего не потребуется из моих безумств, да будет так. На первой встрече, которую мы с тобой организуем, - если ты сможешь, на следующей неделе в пятницу, -

я хочу видеть тебя в безумно красивом наряде госпожи. Для этого мы сначала определим по картинкам примерно твои предпочтения, твой вкус, потом ты мне сообщишь свои параметры. Я скажу, как тебе себя замерить, чтобы я смог для тебя подобрать костюм. Одежда будет ждать тебя у меня. Я сам переодену тебя в неё. И это произойдёт в следующую пятницу. Сейчас можешь не говорить, согласна ли ты. Мы расстанемся и будем держать связь через мэйлы и смс. Я бы только хотел узнать, смогла бы ты попробовать?

Она состроила неопределённую гримасу.

– Наверно.

– Супер! Я ничего больше не хочу слышать, прошу тебя. Меньше слов, меньше сомнений…

– Я решаю попробовать, - перебила она меня, - потому что не могу ни сделать этого. Надеюсь, я не сильно ошибаюсь относительно того, что надо тебе и того, что ты знаешь, что надо мне.

– О, будь спокойна! Я достаточно опытный человек по жизни, и в этих делах также. Ты уже со мной видишься два раза, был ли у тебя конфуз хоть раз? Думаешь, я заставлю тебя смутиться? Только, если озвучу твоё желание. Думаешь, ты испытаешь неловкость, не зная, как сообщить мне что-то? Я настолько осторожен в таких вещах, что ты даже не заметишь, как ты сделаешь то, что, может, никогда не собиралась. Но в этом я надеюсь на взаимную склонность к авантюрам, - заключил я, стараясь расположить её к себе спокойной улыбкой.

– Пока меня всё устраивает, если мне всё это не мерещиться - не каждый день встречаешься с таким. Что-то у меня внутри говорит, что как-то всё ни так, но я стараюсь думать, что у меня в жизни давно как-то всё так – ни так. Ты меня не обидишь?

– Нет, что ты! – воскликнул я. – Сейчас рано ещё, чтобы предоставить доказательства, но поверь. Да, ещё не подвернулось случая, когда бы я мог воспользоваться твоим доверием злонамеренно, и поэтому не могу указать на это, как на не произошедшее, но ты можешь устроить мне любые проверки.

– Ладно, ладно, на душе у меня спокойно.

– Вот и классно. Мне бы хотелось тебя больше успокоить, я даже сказал уже себе, что не упущу случая сделать это. А сейчас. Сейчас, если ты не очень хочешь тут сидеть, я хочу тебе предложить сходить туда.

Я указал в сторону своего дома.

– Куда, зачем? – выступила она с пояснительными вопросами.

– Я хочу предложить тебе подняться ко мне домой, чтобы ты знала, как потом ко мне доехать. А потом я отвезу тебя домой.

– И это безопасно?

– А мы сделаем это безопасным.

– Как?

– Мы постоим перед моим домом, чтобы на нас насмотрелись соседи, я заставлю тебя всё-таки послать себе на мэйл информацию о себе: с кем ты тогда-то и тогда-то, и куда направилась. Ты девушка - глупо вот так с незнакомым мужчиной увязываться за ним туда, куда он ведёт. Напиши, нам обоим станет легче и спокойней от этого. Ты почувствуешь некоторую защищенность. Преступление не предотвратишь, но возмездие обеспечишь, - заулыбался я, - ведь полиция одним из первых действий броситься проверять твою переписку с друзьями, родственниками и знакомыми. А там имя, фамилия и адрес твоего этого, как его, ну, который заманил тебя к себе, и… - я улыбался, и мне казалось, что она чувствовала безопасность, с которой был сопряжен поход ко мне в квартиру, и которую я так пытался ей внушить.

– Ты уже делал так, как со мной?

– Именно, как знакомлюсь с тобой, первый раз. Знакомился через сайты, но некоторые повторения есть.

– Я не знаю, что ещё сказать.

Я выпрямился и стал крутить головой, чтобы поймать взгляд того, кто принесёт нам счёт.

Расплатившись, мы покинули кафе и отправились в машину.

– Можешь уже начинать описывать события, в которые ты вовлечена, и отправлять себе на почту, - предложил я Наташе, когда мы ехали уже в машине.

– Да ладно, всё нормально, и ты успокойся.