Доминанты
Шрифт:
На следующий день я проснулась поздно, когда Елена уже ушла, и это было к счастью, потому что мне вдруг стало стыдно за этот развратный эпизод, не соответствующий моей истинной натуре. По крайней мере, мне так казалось. Выйдя обнаженной на кухню, я стала варить кофе и, погрузившись в мысли, не заметила бесшумно подошедшего Юру. Тот, обхватив меня одной рукой за талию, другой пригнул шею вниз, заставив наклониться, и без всякой увертюры вошел в горячее пульсирующее лоно, чтобы замерев, наслаждаться самим фактом нахождения в теплом, сокращающимся от возбуждения и желания пространстве.
– Давай, – сдавленно прошептала я и задвигала бедрами: – Ну!
Он
Он поднял меня на руки и понес в постель. Взял с тумбочки специальный гель и начал медленно размазывать его сначала вокруг клитора, но постепенно спускаясь вниз, к анусу. Я застонала. Его пальцы проникали всюду, ухитряясь одновременно находиться в обоих отверстиях сразу и еще поглаживать выпирающий бугорок. Я билась в его руках словно безумная, орала в голос и не понимала, на каком свете нахожусь. Он посадил меня на себя и предоставил возможность двигаться в любом, выбранном мною ритме, пока я не упала ему на грудь, содрогаясь от очередного сверхъестественного оргазма.
Когда все закончилось, я побрела в душ, размышляя о том, что это сексуальное безумие и рабство, хотя и является самым извращенным и прекрасным любовным слаломом из всего, что я когда-либо чувствовала, но для семейной жизни, о которой я всегда мечтала, явно не подходит.
Через пару дней, утром, после очередного безумного сексуального пробуждения, я подошла к пьющему кофе Юре, оперлась о край кухонного стола и сказала:
– Юр, я хочу поговорить.
– Давай. О чем?
– Я не могу так…
– Как так? Тебе не нравится наш секс?
– Нравится, я каждый раз просто схожу с ума, но при всем при этом думаю о том, что время проходит, а я очень хочу семью, ребенка…
– Кать, я не создан для семейной жизни. Ты же знаешь. Мне нравится образ жизни, который веду, и я не хочу ничего менять. А уж тем более заводить детей. В нашем безумном и жестоком мире это просто аморально.
– Я так не считаю.
– И что ты намерена делать?
– Я ухожу от тебя.
– Зачем? Чтобы выйти замуж и родить ребенка?
– Да. Это то, о чем я мечтаю.
– Ты найдешь себе какого-нибудь тюфяка-мужа, с пухлым животиком и жирными ляжками и будешь бережно дуть ему на лысинку, охраняя его безмятежный покой? А он будет с гордым видом возить по бульварчику коляску с законным отпрыском и по выходным водить вас в зоопарк?
– Пусть так.
– И ты не пожалеешь обо всем этом? – он жестом показал на обнаженные наши тела.
– Может, и пожалею.
– Давай ты еще подумаешь. Куда спешить? Может быть, через год-два я остепенюсь и передумаю, мы превратимся в законопослушных и благочинных родителей маленького кудрявого вундеркинда, в три года самостоятельно читающего сказки…
– Не превратишься. Это не в твоей натуре, уж поверь. Ты мартовский кот от ушей и до хвоста, в тебе полностью отсутствует отцовский инстинкт.
– Катя, ты не права. Давай вернемся к этому вопросу через пару месяцев,
– Ты думаешь только о сексе. Боже мой! Так нельзя.
– Как хочешь. Думаю, что ты еще ко мне вернешься.
– Посмотрим.
Я сдержала слово и ушла. Да, я не раз жалела о том вихре чувств и ощущений, подаренном мне Юрой, но понимала, что, вернись я к нему, все будет продолжаться в том же духе, не меняясь в своей сути, а только в поле м/ж и количестве партнеров. Уйдя с головой в работу, я старалась заглушить боль утраты, нагружая себя делами до той критической точки, когда хроническая усталость избавляет от мыслей и чувств, а тело работает на автопилоте, механически выполняя ежедневные традиционные функции.
После этой истории у меня случались некие потрахивания, но партнеры больше заботились о себе, не стремясь доставить удовольствие мне, так что я возбуждалась, но тут же остывала, не успев получить наслаждения. Стало казаться, что все бурные романы, описанные в книгах, всего лишь блеф, придуманный сильным полом для увлечения в койку подходящего объекта, а Юра просто приснившийся сон. Секс грязен, постыден, лишен романтики и удовольствия, он нужен только для продолжения рода человеческого, и бабушка была права. Ну почему на моем изначальном девическом пути не встретился нормальный мужчина? Я так мечтала и ждала его, своего единственного, которого полюбила бы на всю жизнь!
В итоге моим спасением, отдохновением и радостью стал мой муж: нежный, ласковый, внимательный. Впервые за свою маленькую скорбную жизнь я почувствовала себя защищенной и спокойной, в коконе тепла и заботы. Я могла больше не рассчитывать на бабушку или маму, предающих меня, пинающих во все больные места и наслаждающихся произведенным эффектом. Могла отвернуться и уйти, если они позволят себе зайти слишком далеко, но они почувствовали угрозу и изменили тактику, временно затаившись. Только выйдя замуж, я наконец осознала себя счастливой. Жизнь прояснела, временно сжалившись надо мной.
Мама соизволила приехать на свадьбу, прислала заранее немного денег и даже купила нам обручальные кольца, правда, подгадав приезд под концерт, где играли ее музыку, но я, в эйфории, постаралась этого не заметить. Отмечали мы скромно, в квартире – денег на ресторан не хватало. Два дня спустя она с мужем уехала в Париж. Мы остались в Москве, свадебное путешествие нам было не по карману.
Через год я в первый и единственный раз приехала к ней в Нью-Йорк, поразивший меня своими небоскребами, низко расстилавшимся небом и новым упоительным чувством свободы. Маленькая, но уютная квартирка в центре Манхэттена, услужливый дормен, облицованный серым камнем старинный дом, увитый плющом, показались сказкой, кадром из американской мелодрамы, виденной на экране, но очень скоро я спустилась на землю, перестав грезить, потому что почти сразу мы стали выяснять отношения. Она требовала, чтобы я поклялась здоровьем мужа и будущих детей, что не завлекала ее бывшего любовника в постель или признала вину, явно рассчитывая на второе. Я возмущенно отказалась. Не верить словам дочери, требовать клятв и доказательств?.. Каких?.. Большую часть дней из той поездки я провела в гостях у своей лучшей подруги, эмигрировавшей в город-мечту вместе с родителями за три года до моего замужества. Мы бродили по городу с ее друзьями, заходили в кафе и ресторанчики, ночные клубы, побывали на художественных выставках в Сохо, погуляли в Центральном парке, посетили Музей Метрополитен… С матерью мы замяли тот разговор, но трещина, появившаяся из-за той истории, стала еще глубже, хотя тогда я до конца этого не осознала. Мама все еще была мне очень дорога.