Доминанты
Шрифт:
– Алло, – говорю в трубку, – Сонишна! Можно к тебе?
– Давай скорее, – слышу в ответ. – У меня тут такое! Ужас!
– Что-нибудь захватить?
– Как всегда! – гогочет Соня, и я понимаю, что без пары-тройки бутылок шампанского можно не являться – все равно придется бежать в магазин.
Вспоминаю Сонины многочисленные истории и хмыкаю: подруга снова в своем репертуаре. Стоит ей выйти из дома за хлебом или отправиться в ночной клуб, как она тут же подцепляет некую маргинальную личность, начинающую высасывать ей мозг. Ее кавалеры не удовлетворяются простыми половыми радостями, им нужно полное подчинение. Последний из ее сонма бесов превзошел предыдущих по части извращенности. Признаваясь Соне в любви, он одновременно подцеплял в сети и других барышень, а одну даже превратил в сексуальную рабыню, заставив ее выйти на панель, а заработанные
К удивлению, Сонишна сидит дома одна, и еще трезвая.
– Режу салатик, жарю мясо, – поясняет она деловым тоном, размахивая перед моим носом возмутительно фаллического вида огурцом. – Буду тебя кормить. – Под ее рукой острый нож сладострастно распарывает сначала мертвую телячью плоть, а потом скальпирует огурцовую кожу. – Что сама?
– Ох… – выдыхаю я. – Голова кругом. С одной стороны я превратилась в безумное животное, мечтающее о сексе и готовое чуть ли не на суточный марафон, с другой – он вскрывает все гнойники моей души, обнажает неприглядные внутренности и выворачивает их наружу, как патологоанатом.
– Может быть, тебе это и нужно, – философски замечает Соня, с размахом и довольным хэканьем опуская кухонный молоток на пласт мяса. – Мы притягиваем к себе ту ситуацию, которая нам зачем-то нужна. Ты – бывшая сентиментальная идеалистка, я – отличница-девственница, вышедшая замуж целкой, и что? Где мы сейчас? Маринка, любовница моего мужа, вообще арт-галерею содержит собственную, и при этом ходит трахаться на панель, как дешевая шлюха. Знаешь, она мне на днях призналась, что именно на панели получила свой первый оргазм, до этого как-то не доводилось. Прикинь, а если бы не пошла, так могла и не узнать, что это такое!
– Если следовать твоим принципам, так и героин надо попробовать, – возражаю я.
– Нет, это другое. Там ты точно знаешь, что последует разрушение организма и смерть, а тут нет, если предохраняться.
– Сонь, ты о чем? Эта твоя скотина вас использует обеих, а ты еще и оправдываешь?
– Ха-ха, – говорит Соня. – Смешно. Проблема в том, что это лучший секс за всю мою жизнь. У меня такое ощущение, что большинство мужиков, кроме «сунул-вынул», других действий и знать не желают, им функция исследователей недоступна. Не ученые, а так, лаборанты. Им с детства внушают, что мальчик – венец творения, и если у него есть эта штука, то он гораздо круче, а потому имеет право на всё. Главное, не заделать с ранних лет дитя, чтобы не попасть в сети брака, а там хоть трава не расти. Задумчивые девственники мечтают быть у женщины первыми, но когда приходит боль и кровь, они пугаются ответственности, которую нежданно получили и стараются сбежать подальше. Ты заметила, что ранние браки всегда приводят к разводам?
– Естественно, зачем детям ответственность, если они еще даже радостей жизни как следует не вкусили? Это нормально. Но с мужиками просто катастрофа, – печально соглашаюсь я, слушая как на сковороде ворчливо шкворчит мясо.
– Я лишилась девственности со своим первым мужем, – говорит Соня. – И, несмотря на то что он знал, что и куда положено вставлять, доставить удовольствия не сумел ни разу. В первый была боль, во второй – неудобство и желание поскорее закончить ненужный процесс трения. Он научил меня делать минет, но это оказалось еще хуже и противнее обычного секса. Пульсирующий кажущийся отдельным живым существом член пугал меня до полусмерти, особенно в те моменты, когда проникал очень глубоко внутрь. Это уже потом, гораздо позже я ощутила, что оральный секс может доставлять удовольствие обоим партнерам, но сколько лет для этого понадобилось!
– Да, у меня примерно тоже самое. Для меня секс изначально был связан с насилием и страхом. Я научилась получать удовольствие с мужем, но оргазмов у меня не было, это казалось постыдным. Может, поэтому мы и расстались?
– Вот-вот, у каждого свои тараканы. Заметь, что изначально слово соитие вроде как обозначает со-идти, идти вместе, но в общем употреблении имеются слова трахаться и ебаться, сами органы и процесс описывается в матерном выражении, презрительно
– Знаешь, я бы хотела тантрического секса, спокойного, размеренного, с партнером, не думающим об обычном, контактном физическом наслаждении. Таком, чтобы можно было просто смотреть на обнаженное тело, линию губ, синюю жилку на запястье… Так же, как я смотрю на небо, на облетающее под порывами ветра осеннее дерево, оранжевую широкоскулую луну… Я наслаждаюсь тем, что они есть, и этого довольно. Мне кажется, тогда я смогла бы отпустить себя, не думать вообще ни о чем и получить наслаждение… А муж, мне всегда казалось, что ему нужно только само действо, простое, обыденное. Прелюдии, тантра – не для него. Зачем, когда все так просто? Мы не понимали друг друга, и я не могла объяснить, что мне нужно. Открыто говорить о таких вещах в нашей семье было не принято.
Моя подруга ставит передо мной тарелку с едой, собираясь ответить, но тут же внезапно вытягивается в струну, услышав звонок в дверь. Идет к ней, словно нехотя, распахивает, и тут я слышу радостный визг:
– Маринка!
– Знакомься, – ухмыляется Сонишна, – проталкивая вперед черноволосую девицу модельной внешности: – любовница моего мужа.
– Ни хрена себе, – отвечаю я. – Ну вы даете, девочки.
– Даем по первому требованию, – ржет Маринка, подергивая собольими бровями, и начинает выгружать бутылки с шампанским и коробочки со всякой снедью из объемистого пакета. – Вы тут только начали, я смотрю.
– Присоединяйся, все ведьмочки в сборе, – радостно приглашает Сонишна и достает из серванта еще один бокал.
Марина вызывает ощущение перченого, хорошо сдобренного приправами блюда, которое хочется распробовать и делать это долго, со вкусом. Она не наивная блондиночка-поблядушка, с которой можно обойтись скорым незамысловатым образом, спустив напряжение и помчавшись дальше. Очевидно, Марина чувствует мой интерес и поэтому сама постоянно взглядывает мимолетно – и тут же уводит взгляд в сторону. Сонишна усмехается. Постепенно неловкость первых минут уступает место непринужденному трепу, сдобренному несколькими бокалами спиртного. Мы перемещаемся в комнату и возлежим на ковре, подобно одалискам, разнежившимся от жары. Телефон моей подруги начинает вибрировать, и она выбегает на кухню, а через несколько минут возвращается с виноватым видом.
– Девчонки, мне надо отбежать буквально на пять минут к метро. Мама с дочкой завтра едут в деревню, а телефон забыли. Отнесу и сразу вернусь. Не уходите, а?
– Ладно, – отвечаем мы с Маринкой, – если как спринтер, то давай.
Сонишна исчезает, а мы продолжаем трепаться ни о чем. Маринка вооружается бутылкой и пытается налить мне в бокал шампанское, но промахивается, и оно белой пеной извергается на мою грудь и сарафан. Сижу мокрая и в недоумении.
Маринка бросается ко мне, кричит: «Снимай, ща замоем!» – и стаскивает легкую ткань. Ее рука попадает на мою обнаженную грудь и замирает, после чего начинает легонько поглаживать мой сосок. Я смущаюсь. Хочется убежать, но я чувствую себя, словно загипнотизированная мышь перед удавом. «Я слижу», – медленно тянет она и припадает страстным поцелуем к моей коже. Ее язык задумчиво пролагает путь от моего соска ниже, задерживается на пупке и спускается вниз, безошибочно находя наиболее чувствительный бугорок плоти, а пальцы погружаются во влажную, полную ожидания щель. Они исследуют, ласкают, заставляют изгибаться от вожделения, а потом один из них проникает в другую дырочку, принуждая меня вскрикнуть и забиться от наслаждения. Мне кажется, что это никогда не закончится, Маринка поистине неутомима, но я тоже хочу доставить ей удовольствие и, сделав усилие, пригвождаю ее к ковру, задирая юбку и неловко стаскивая мешающую тесную майку. Белья на ней нет и в помине. Она стонет в голос, и это заводит меня еще сильнее. Начинаю покусывать ее соски, а потом и пахнущую майскими цветами плоть. «Еще, – шепчет она, – сильнее. Сделай больно». Послушно сжимаю пальцы в зажиме, после чего хватаю ее за волосы и переворачиваю на живот. Моя ладонь с силой прикасается к ее ягодицам, тогда как пальцы другой руки продолжают сновать внутри тела. Марина бьется об пол, подобно гигантской рыбе или русалке, извергает горячую магму, после чего медленно затихает.