Доминион

Сэвил Стивен

Они узнали друг друга, и солдаты поняли это.

— Я должен убить тебя, — сказал ван Хал.

— А я должен убить тебя, но я не стремлюсь к этому, солдат. Сегодня ты заплатил столько, что хватило бы на сотню жизней.

— Верно, но я не могу позволить тебе уйти.

— Можешь, — возразил Йерек. — Эта женщина, — он показал на валяющееся у его босых ног тело фон Зерт. — уничтожила бы вас всех. Ведь мертвецы рухнули, не так ли, едва встав и двинувшись на вас?

Ван Хал кивнул.

— Ее хватка умерла вместе с ней.

— Ты тот Волк, которого я накормил?

— Да, это я, но куда

важнее то, что когда-то я был Волком. Не знаю, кто я сейчас, но я не один из них.

— Ты и не один из нас.

— Нет, но мы, думаю, хотим одного и того же.

— Я хочу уничтожить тварей. Я хочу загнать мертвых в ад, из которого они выбрались. Я хочу вернуть свою семью. Я хочу, чтобы мой мир обрел покой.

— Тогда мы не такие уж разные, солдат.

— Вот что сейчас произойдет, Волк. Я пойду проверю других пленников, а через четверть часа вернусь и положу конец твоим невзгодам. Используй эти пятнадцать минут, чтобы примириться со своим богом.

— Спасибо, солдат.

— Не благодари меня, Волк, я устал получать благодарности за свои ошибки.

С этими словами ван Хал удалился. Йерек скрылся задолго до его возвращения.

Глава 15

Грехи отца

Дракенхоф, Сильвания

Затянувшиеся собачьи дни, летний зной, 2057

Джаред и Кляйн остались на границе. Дважды дварф и его спутник натыкались на охотящихся гигантских волков и дважды убивали тварей. В бою Лотар дю Бек словно раздваивался. В то время как глаза его пылали праведным гневом, каждое движение казалось спокойным, даже отрешенным. Он натягивал тетиву, ждал, целился, прикидывая силу ветра и расстояние, не выпуская из виду зверя, а потом умело и точно пускал одну стрелу с серебряным наконечником за другой. Стрелы попадали волкам между глаз, в горло и в сердце. Все происходило очень быстро.

— Ты опасный человек, Лотар, — заметил Каллад, вскидывая на плечо топор.

Они стояли над трупом мужчины, мгновение назад бывшего огромным волком.

— Сейчас опасные времена, друг мой. А я просто дитя этого времени.

Каллад и Лотар дю Бек шагали по голым землям Сильвании. Все здешние жители были отмечены печатями суеверий, они пухли с голоду, а кости выпирали из-под иссохшей кожи, грозя вот-вот прорвать ее. Они являли собой телесное воплощение земли, на которой жили, земли с мертвыми деревьями и бесплодной почвой. Народ выглядел затравленным. Когда дварф и человек проходили мимо, крестьяне теснились на обочинах, хватаясь за свои талисманы и бросая вслед незнакомцам испуганные взгляды. Они не разговаривали. Каллад привык обмениваться новостями с прохожими, которых встречал в пути, но только не в этом адском краю. Местные были полностью погружены в себя, и на других времени у них не оставалось.

Указательный столб на краю дороги известил путников, что до следующей деревни еще две мили.

Сгущались сумерки, и соратникам нужно было найти угол для ночлега. В деревне, конечно, имеется трактир или постоялый двор, где сдаются комнаты, или хотя бы пивная, где можно прикорнуть. Холодало, и разбивать

лагерь в чистом поле уже не хотелось. Провести ночь в теплой постели обоим спутникам казалось гораздо заманчивей.

— Прибавим шагу, — предложил Лотар. — Сейчас я с легким сердцем обменял бы еще полчаса на дороге на ночь у камина, менестреля и кувшин подогретого вина.

— Хм, а я бы согласился и на пару глотков приличной похлебки.

— Уже вдоволь наелся моей стряпни, а, дварф?

— Да уж.

В миле от деревни они миновали три пирамиды из камней, помеченные символом Морра. Один из курганов был значительно меньше других — очевидно, под ним лежал ребенок.

Путники остановились на минуту, отдавая дань уважения мертвым, и продолжили путь к поселку.

Окна всех домов, мимо которых они проходили, плотно закрывали ставни, хотя сквозь щели просачивался теплый свет очагов. Двери тоже не стояли нараспашку. В полях не паслась скотина, и по дворам не бегали собаки и кошки.

Каллада не покидало ощущение, что они идут по деревне проклятых.

— Что-то не нравится мне это место.

— Согласен. Отсюда будто высосали всю жизнь.

— Точно. Досуха.

Трактир ничем не отличался от любого другого здания. Окна были закрыты и зарешечены, хотя над трубой лениво вился дымок — значит, внутри кто-то находился. Дверь, однако, оказалась заперта.

Каллад постучал. Никакого ответа.

Он взглянул на стража границы, который только пожал плечами, и снова забарабанил по дереву кулаком в латной перчатке.

— А не высадить ли нам эту чертову дверь?! — крикнул дварф на всякий случай.

— Убирайтесь, — глухо ответили ему. — Мы не желаем впускать таких, как вы.

— Открывай, парень.

— Уходите, — упрямо повторил голос.

— Гримна тебя побери! Просто открой проклятую дверь, пока я не вышиб ее и не начал колотить по твоей голове!

Он ударил по деревянной панели возле косяка трижды, так что доска расщепилась.

— Пожалей нас! — взмолился голос. — Оставь нас в покое.

— Ерунда какая-то, дварф. Давай-ка и вправду уйдем. У этих людей явно есть причина не открывать дверь. Можно поспать и в конюшне, — сказал Лотар дю Бек.

— Все, что я хочу, — это миску горячего супа и местечко, чтобы кинуть мои старые кости. Кажется, я не так уж много прошу.

Тут они услышали скрежет отодвигаемого засова. Дверь приоткрылась на дюйм.

— Так ты не один из них?

— О чем это ты болтаешь, парень?

— Ты не… — Человек выглянул и уставился на дварфа и широкоплечего пограничника. — Нет, точно нет. Входите, живее. — Трактирщик распахнул створку и впустил пару внутрь, а как только они переступили порог, хозяин поспешно захлопнул и запер дверь.

Пивная была пуста. В очаге чуть теплился маленький огонек. Других посетителей не наблюдалось.

— Дело процветает, а? Неудивительно, если ты гонишь прочь всех клиентов.

— Люди не хотят выходить на улицу после заката, — ответил трактирщик, задвигая последнюю щеколду. — С едой у нас негусто, но есть немного бульона, чуток вчерашнего хлеба и эля столько, чтобы надраться до чертиков, если вы жаждете именно этого.

— Настоящее пиршество по сравнению с тем, чем мы питались последние пару недель.