Домой Не По Пути

Дьюал Эшли

Мы приезжаем в Йельский университет, и на небе вспыхивает молния, будто скупое предупреждение, нависшее над нашими головами. Но я не верующая. Уилл - тоже. Мы не обращаем внимания на погоду, на ветер, разыгравшийся не на шутку, и идем к западному корпусу, как и посоветовала незнакомка.

Внезапно я думаю: как мы его узнаем? Неужели будем подбегать ко всем мужчинам, и спрашивать: а вы, случайно, не Фрэнк Фостер? А, может, вы? Или вы? Терпения даже на двоих у нас ничтожно мало, поэтому бродить по коридорам университета и играть в игру: "холодно-горячо"

нет никакого желания.

Я настолько поглощена мыслями о Уилле, Фрэнке и всей этой неразберихе, что даже не замечаю, как оказываюсь в том месте, куда стремилась последние годы. Я ведь думала, что буду здесь работать, писать о том, что меня волнуется, делиться мыслями, мнением. А потом все рухнуло. Но я все равно здесь. И как после этого расценивать жизнь? Чего же от нее ждать и на что надеяться, если она играет по своим правилам, о которых ты не имеешь ни малейшего понятия?

Я останавливаюсь возле огромной, мраморной колонны и перевожу дух. Йель красив и притягателен. Мне вдруг думается, что писатели здесь всегда полны вдохновения, ведь нельзя бродить по таким коридорам и не ощущать себя частью чего-то прекрасного.

Оглядываюсь, изучаю студентов, снующих между корпусов в темно-синей форме, и неожиданно замечаю мужчину, вышедшего из невысокого здания. Он прикрывает голову коричневым портфелем, наверно, от дождя прячется, несется куда-то, кивает прохожим.

Я думала, отца Уилла найти будет непросто. Но сейчас я понимаю, насколько сильно я ошибалась. Фрэнк Фостер - высокий мужчина с острым подбородком. Его волосы, как и у Уильяма, отливают медью, золотом. Мне кажется, даже походка у них одинаковая. Черт, не верится, что такое возможно. Я будто гляжу на Уилла, только в сорок пять лет.

Уильям растерянно застывает рядом со мной. Мы следим за Фрэнком, а он внезапно идет в нашу сторону. Внутри у меня все переворачивается. Я хватаю Уилла под локоть и подталкиваю вперед. Другого шанса не будет.

Видимо, он тоже это понимает, потому что, пусть и выглядит бледным, но смотрит на отца решительно. Едва Фрэнк Фостер оказывается перед нами, как Уилл выходит ему навстречу и откашливается.

– Подождите.
– Глупое начало диалога, но мужчина все-таки застывает перед нами. У него глаза голубые. Как у Уильяма. Как у дочери. Я вся дрожу. Что творится в голове у Уилла - вопрос еще более сложный.
– Мне нужно поговорить.

– Да неужели.
– Отрезает Фостер.
– А мне нужно открыть список, потому что лица я вашего не помню. Пропускали лекции и опомнились только сейчас? Не мои проблемы.

– Я здесь не учусь.

– Тогда что вам нужно?

Уильям тяжело дышит. Глядит на мужчину, стискивает в кулаки пальцы, но сказать ничего не может. Да и что сказать? Вы мой отец? Я ваш двадцатитрехлетний сын? Как не переверни - все звучит отвратно.

– Если вы насчет поступления, обратитесь в деканат.
– Фрэнк обходит нас. Смотрит на меня и кивает. Наверно, из приличия. Я тоже киваю. Наверно, от шока.

Уильям зажмуривается. Перекатывается на носках, выдыхает

и резко оборачивается.

– Хелен Менсфилд.

Фостер замирает. Не вижу его лица, вижу лишь его спину, но плечи у него дрогают и покатываются вперед, будто на них свалились тяжеленные камни. Фрэнк медленно глядит на нас через плечо, оборачивается и перекладывает портфель из одной руки в другую.

– Что? Откуда вы знаете Хелен?

– Она моя мать.

– Я рад, что у нее все отлично сложилось в жизни.
– Сбивчиво шепчет мужчина. Как же отчаянно он пытается ухватиться за тонкую соломинку, удерживающую его на плаву. Выглядит это нелепо и глупо, ведь даже идиот заметит, как сильно Фрэнк и Уилл похожи друг на друга.
– Вы пришли ко мне, потому что...

– Ты знаешь почему.

Фрэнк отворачивается. Растерянно зажимает пальцами переносицу, а я вижу в этих движениях Уильяма. Черт. Мне хочется схватить его за руку и увести отсюда как можно дальше. Хочется обнять его, прижать к себе. Но я просто стою рядом и молчу.

– Идемте.
– На выдохе отрезает Фостер и опускает руки.
– Здесь не лучшее место для таких разговоров. У вас есть время?

– Да.
– Отвечает Уильям.

Мы приходим в какое-то кафе напротив университета. Садимся в глубине зала.

Меня не покидает неприятное ощущение, что все это страшный сон. Сбитый с толку Уильям, нахмуренный, жутко похожий на него взрослый мужчина. Официантка приносит мне чай, а я не помню, как заказывала его. Приподнимаю подбородок, а Уилл сжимает под столом мою руку. Она у него ледяная.

– Итак, ты сын Хелен.
– Протягивает Фрэнк Фостер и сплетает перед собой пальцы. На его серьезном лице проскальзывает улыбка.
– Я помню ее.

– Хорошо, что помнишь.

– Как она?

– Неплохо. А ты как?

Фрэнк покачивает головой. Светлые волосы падают ему на лицо, и он нерешительно заправляет их за уши. Тянется к карману пиджака, а затем выругивается.

– Дурная привычка. Не могу избавиться.

– Какая?

– Сигареты. Ты тоже куришь?

– Да.
– Уилл смотрит ему прямо в глаза.
– Теперь ясно, почему.

Повисает молчание. Фостер изучает сына любопытными глазами, но кроме интереса я ничего не вижу в этом взгляде. Он будто проводит эксперимент.

– Я думал, Хелен потеряла ребенка после аварии.

– Ты ошибся.

– И сколько тебе?

– Ты вроде умный.
– Уилл машет в сторону Йельского университета, который виден за квадратным окном, и ухмыляется.
– Посчитай.

– Почему она ничего мне не сказала?

– Наверно, потому что ты исчез.

Фостер откидывается на стуле. Порывисто расстегивает ворот рубашки и кивает.

– Я испугался.
– Внезапно он становится тем самым двадцатилетним мальчишкой, который любил выпить и оторваться в компании; становится Уиллом.
– Зачем ты здесь? Сказать, что я плохо поступил с Хелен? Я знаю. Но прошло столько лет. Она живет без меня, и я живу без нее. Если ты хочешь, чтобы я извинился...