Домработница царя Давида
Шрифт:
— Логично, — согласилась Алина, улыбаясь. — Ну, так почему не пригласила?
— Не успела, — объяснила Аня. — Он меня на полуслове перебил и… и опять странные вопросы стал задавать. Нет, ну его. Не будем мы с ним домами дружить, ладно?
Алина помолчала, задумчиво разглядывая соседний куст сирени — так, что Аня даже опять затревожилась, — и неожиданно сказала:
— Аннушка, не обижайся на Михалыча. Это не только он… В общем, никто не понимает, почему ты обо мне так заботишься. Ведь он тоже об этом спрашивал?
— Ничего подобного, — убедительно соврала Аня. —
— И что ты ответила? — живо заинтересовалась Алина.
— Правду, конечно. Сказала, что способна. И закукарекала. Только потихоньку, чтобы никто, кроме него, не слышал.
Алина засмеялась. Смех был хороший, живой. Пора её выписывать, не обязательно до следующей недели ждать. Надо с Евгением Михайловичем об этом поговорить. И Ане в сто раз удобней будет, если Алина вернётся домой до приезда царя Давида. Можно будет хотя бы первый день с ней побыть.
— Хочешь, я попрошу, чтобы тебя до выходных отпустили? — спросила Аня. — Евгений Михайлович предложил до города меня подвезти, так я по пути могла бы об этом поговорить. Хочешь?
— Нет, не надо… — Алина неловко поёжилась, отвела взгляд и виновато призналась: — Я пока не уверена… ну, пока не знаю, ушёл мой глюк насовсем или ещё вернётся. Точнее — мне бы хотелось, чтобы он ещё вернулся. Хоть разок. Я не успела спросить его о… в общем, не успела. Вот такие дела.
— Ну вот, мы так не договаривались, — расстроилась Аня. — Сама ведь знаешь, что это глюк! Тебе что, поговорить больше не с кем?
— Кроме тебя и его — не с кем, — тем же виноватым тоном сказала Алина. — Но тебя своими проблемами мне не хочется грузить. А он — ничего, потерпит. Что ему сделается, глюку-то?.. Ладно, иди уже. Вон Михалыч вышел, ждёт. До выписки не приходи ко мне больше, и так во все стороны рвёшься, так ещё и я тут… Не приходи, не надо. И забирать не приезжай, тоже суета лишняя, я сама доберусь… До свидания, ангел мой, храни тебя господь…
В машине, почти всё время, пока они ехали до города, Евгений Михайлович молчал. Но Ане казалось, что он опять что-то хочет спросить у неё. Или сообщить что-то хочет. Об Алине? Наконец она не выдержала и сама спросила:
— Евгений Михайлович, что же вы ничего не спрашиваете? Я же вижу: вы опять хотите о чём-то спросить.
— Да я о многом хочу спросить, — помолчав, ответил он. — Даже об очень многом…
И опять замолчал.
— Ну, так спрашивайте, — поторопила его Аня. — Это об Алине, да? С ней что-нибудь… не так? То есть я имела в виду: там что-нибудь… новое? Неожиданное? Евгений Михайлович, я специальных слов не знаю, поэтому вы мне прямо скажите: с Алиной что-нибудь хуже, чем всегда? А мне показалось, что на этот раз всё как-то легче обошлось. Я даже хотела вас попросить выписать её пораньше. Но она сама не хочет пораньше… Она не успела со своим дружественным глюком о чём-то договорить. Надеется, что он не насовсем ушёл, что ещё вернётся хоть разок. Ну, вот и опасается из больницы уходить. Если он к ней дома явится — её беспризорные
— Аня, а вы сами его видели? — неожиданно спросил Евгений Михайлович.
— Кого? — Аня сбоку подозрительно присмотрелась к выражению его лица. Да нет, кажется, не улыбается. — Евгений Михайлович, как же я могу видеть чужую галлюцинацию? Это же Алинин личный глюк, он не может являться по вызову к кому попало!
— Анечка, вы невозможно смешная, — грустно сказал Евгений Михайлович. — Может быть, согласитесь звать меня без отчества? Женей, например. Или хотя бы Евгением. И давайте на «ты», а?
Ну вот, мы так не договаривались… Аня помолчала, повздыхала, тщательно обдумывая ответ, вспомнила цитату из недавно читанного ею местного классика и с сожалением сказала:
— Не смогу. Меня душит уважение.
Местный классик писал так о своём отношении к нынешнему губернатору. Губернатор дал местному классику литературную премию имени себя. И никто не смеялся.
А Евгений Михайлович засмеялся. Ну, не всё потеряно, не такой уж он странный, как ей казалось. Правда, смеялся он опять как-то неумело, и опять закашлялся — так, что даже машина в сторону вильнула.
— Тихо, тихо, — заволновалась Аня. — Остановитесь на минутку, я вас по спине похлопаю.
Машина съехала на обочину, остановилась, и Евгений Михайлович послушно повернулся к Ане спиной. Она крепко похлопала ладонью ему между лопаток, озабоченно приговаривая:
— Ну, что это такое, в самом деле? Всё время кашляете! Вам обязательно надо показаться врачу!
Евгений Михайлович перестал кашлять, повернулся к Ане лицом и покладисто ответил:
— Ладно, я обязательно покажусь. А какому врачу мне следует показаться, как вы думаете?
Голос-то у него был покладистый, а взгляд опять стал подозрительный. Совершенно психиатрический взгляд.
— Лучше — сразу всем, — решительно посоветовала Аня. — То есть не сразу, а по очереди… Знаете, оказывается, столько всяких врачей бывает! А, да, вы же знаете. А я только недавно узнала. Справку для бассейна нужно было брать, так меня по всем врачам прогнали! Для каждой болезни — свой врач, можете себе представить? А, да, вы можете… Уже и не помню, как они все называются. Штук пятнадцать, наверное. Или даже больше. Из такого количества уж как-нибудь можно выбрать нужного. Логично?
— Логично, — рассеянно согласился Евгений Михайлович. — Я как-нибудь потом выберу нужного… Анечка, раз уж вы не хотите со мной поужинать, может быть, прямо сейчас заедем куда-нибудь, перекусим на скорую руку? Я страшно голодный. Это времени не займёт, все кафешки всё равно по пути.
— Всё равно уже некогда, — с сожалением сказала Аня. На самом деле — без всякого сожаления, но показывать это было бы невежливо. — И так ничего не успеваю. Спасибо, что вы меня до города довезли, а то ещё бы не известно, сколько времени потеряла… Евгений Михайлович, да вы ведь можете у любой кафешки меня высадить. Сами зайдёте, поедите нормально, а я дальше на автобусе.