Дон Кавелли и мертвый кардинал

Конти Дэвид

Старик устало посмотрел на девушку, потом на Кавелли. Он решил, что сейчас лучше всего использовать прием, известный в военном деле под названием тактики Фабия. Квинт Фабий был римским полководцем, который выигрывал сражения, сначала изображая трусливое отступление, а затем нанося внезапный и неожиданный удар. Рирден никогда особенно не ценил ни эту тактику, ни самого Фабия, особенно с тех пор, как увидел его статую в парке Шенбрунн в Вене. Пожалуй, это была самая гейская статуя римского полководца из всех, какие видел свет. Но другого выхода не было. Он тяжело вздохнул.

— Будь по-вашему. Я всегда знал, что когда-нибудь все закончится именно так. Тем не менее я полагал, что буду вести этот разговор с ФБР, а не с Ватиканом. — Он посмотрел на Кавелли. — Мне, вероятно, остается лишь предположить, что кардинал Фонтана нарушил святое таинство исповеди. Кого он уведомил? Святейшего отца? — При этой мысли

Рирден почувствовал холод в животе. — Ему не следовало этого делать, мистер Кавелли.

— Он никому ничего не сказал. Он лишь написал мне письмо, содержащее некие загадочные намеки, которое и привело нас к вам. Кардинал, по-видимому, не чувствовал себя вправе унести с собой эту информацию.

— Он не должен был делать даже такой малости, — упрямо продолжал настаивать на своем Рирден. — Это было чудовищно легкомысленно с его стороны…

— Он мертв, сукин ты сын, — не выдержала Пия. — Из-за вас он покончил с собой, только из-за вас!

— Покончил с собой? — совершенно искренне удивился Рирден. — Насколько мне известно, кардинал погиб при трагических обстоятельствах, но…

— Он сделал, чтобы это выглядело как нелепая случайность, чтобы защитить церковь. Но правда заключается в том, что мой дядя не смог жить под бременем того знания, которым вы его наградили.

— Ваш дядя? Мне очень жаль, — пробормотал Рирден.

В первый момент он действительно искренне пожалел о его судьбе, но затем мысленно призвал себя к порядку и задумался о более практических и важных вещах.

— Полагаю, что сейчас вы оба единственные, кто знает о моей тайне.

— Что заставляет вас это предположить? — Кавелли постарался сохранить спокойный тон.

— Ну, вы точно ни о чем не сообщили ни полиции, ни средствам массовой информации, — тонко улыбнулся Рирден. — Иначе они бы давно набросились на меня, не так ли? И в Ватикане об этом тоже ничего не известно, потому что, если бы это было не так, я бы сейчас разговаривал с кардиналом курии или по крайней мере с архиепископом, а не с племянницей кардинала. Насколько я знаю, это не является официальной должностью в католической церкви, или от меня что-то ускользнуло? — Он снова улыбнулся и тут же мысленно проклял себя.

Сарказм сейчас абсолютно неуместен, он же хочет, чтобы дело вышло из-под контроля. Рирден до сих пор не разобрался, что задумали эти двое, да, возможно, они и сами толком не знают этого. Ну что ж, кажется, настало время для очередной порции тактики Фабия.

— Не обижайтесь на старика, я ведь так долго молчал. Но теперь вы должны узнать правду. Всю проклятую правду.

LXIII

Рирден уперся взглядом в пол и заговорил тихим голосом. Кавелли пришлось сильно наклониться, чтобы как следует расслышать его.

— Вы знаете, кем был Александр Шестой, возможно, более известный как Родриго Борджиа?

Кавелли и Пия согласно кивнули.

— Что ж, тогда вы также знаете, как сильно он навредил церкви своим порочным образом жизни. Согласно мировосприятию шестнадцатого века, основная задача папы состояла в том, чтобы указывать христианскому миру путь на небеса. Но в то время было немало тех, кто твердо верил в то, что Борджиа привел их всех прямо в ад, — он снова закашлялся, но сумел справиться и подавить очередной сильный приступ.

Пия пронзила Рирдена взглядом.

— Это слишком далеко от вашей истории! Расскажите, что произошло с Кеннеди?

Рирден оценивающе посмотрел на нее, а затем снова уставился в землю.

— Вы, несомненно, знаете, что Кеннеди был католиком. Первый и пока единственный американский президент, который принадлежал к нашей вере. — Рирден остановился, обдумывая, как лучше продолжить. — Самый могущественный человек в мире — католик! Как же мы ликовали тогда, когда он стал президентом! — Он бросил взгляд на Кавелли. — Под «мы» я подразумеваю Рыцарей Колумба. В тот момент католики перестали себя чувствовать гражданами второго сорта. Наконец-то мы окончательно переселились в Америку. Ковач, Маклин и я были отправлены на службу в Белый дом в качестве агентов Секретной службы за год до Кеннеди, еще при президенте Трумэне. Став агентом, я поклялся, что буду защищать его жизнь ценой своей. Сомневаюсь, что эта клятва все так же священна сегодня, как и в те времена, но тогда мы… Мы серьезно относились к этому. Ради Кеннеди каждый из нас без колебаний отдал бы свою жизнь.

Кавелли почувствовал, что Пия уже готова возразить. Он приложил палец к губам, призывая ее от этого воздержаться. Старика не следовало выводить из себя.

Рирден прервался, на мгновение погрузившись в воспоминания, а затем продолжил.

— Сначала все было идеально: Америкой правил президент-католик, которого любил и которым восхищался весь мир.

Но вскоре мы поняли, что Кеннеди был не тем, за кого себя выдавал. Он мог долго обманывать весь мир, включая свою жену, но ему было невозможно обмануть нас — парней, которые находились с ним круглосуточно. Кеннеди ежедневно приводил в Белый дом развратных женщин и развлекался с ними. Этому не было конца. И перед нами — агентами — стояла задача защищать президента, но не от убийц, а от его жены. Возможно, вам известно, что Секретная служба дает каждому президенту кодовое имя, которое используется, в частности, в радиосвязи. Кодовое имя Кеннеди было Гусар. Посторонние не догадывались, что это означает, но тот, кто хорошо знал Кеннеди, понимал непристойную двусмысленность имени. В Белом доме даже установили систему сигнализации, предназначенную исключительно для того, чтобы предупреждать президента о приближении миссис Кеннеди, если он в это время был с одной из своих… — Рирден даже сморщился от отвращения. — Мы профессионально выполняли свою работу. Но словами не передать, насколько мне до сих пор стыдно за то бесчисленное количество раз, когда мы лгали миссис Кеннеди о том, где находится ее муж. Для него было крайне удобно иметь при себе небольшую группу преданных людей, которые всегда готовы защитить его и от жены, и от малейших угроз его репутации. Разве кого-то могло удивить, что именно сейчас президент Соединенных Штатов занят и не может его принять? Ведь у этого человека достаточно сложных задач, требующих его постоянного внимания. Мы хорошо справлялись с задачей: на публике Кеннеди был совершенно безупречен. В то время еще было возможно сохранить что-либо втайне. Не было никакого интернета, смартфонов с камерами, а пресса никогда не предавала гласности личную жизнь президентов. Кеннеди так бы и оставался неуязвимым, если бы не потерял всякую меру. Он все больше и больше полагался на нас, пренебрегая самыми простыми мерами предосторожности. Позже я видел нечто подобное и у Линдона Джонсона. Эта должность влияет на человека таким образом, что он начинает считать себя богом, который не подчиняется правилам. — Рирден облизнул пересохшие губы. — Возможно, вы этого не знаете, но Кеннеди был не только католиком, он еще и принадлежал к Рыцарям Колумба.

— Мы знаем, — Пия даже не потрудилась скрыть свое отвращение.

Рирден сердито посмотрел на девушку.

— Поскольку для нас он был не только президентом, но и братом по ордену, мы чувствовали себя вправе, более того, мы считали своим долгом говорить ему все как есть. А правда заключалась в том, что он был отвратительным образцом для подражания. Какая польза от того, что миллионы верующих ежедневно стремятся творить добро, если самый влиятельный католик на земле, равный по известности папе римскому, ведет такую развратную жизнь? Его поведение стало нашей бедой, нашим позором. Снова и снова мы пытались призвать его к покаянию. Изо дня в день мы напоминали ему о его обязанностях перед Богом и людьми. А потом он начал интрижку с Мэрилин Монро, которая в то время была мировой звездой первой величины. Меня до сих пор коробит, когда я вспоминаю об этой ее непристойной песне на дне рождения президента. Неужели он на самом деле рассчитывал, что об этом никто не узнает? Ковач даже пригрозил Кеннеди, что все расскажет первой леди, если он не уймется. И в тот же день Ковача вызвали в Министерство юстиции. Сейчас это немыслимо, но тогда пост министра юстиции занимал Роберт Кеннеди, родной брат президента. Оба брата вели себя как короли, даже бравировали своим всемогуществом. Все это высокомерие, характерное скорее для Камелота, пришло прямиком из Белого дома, но в те годы никто не придавал этому никакого значения. Глупцы. Не знаю, что тогда сказали Ковачу в Министерстве юстиции, он никогда не упоминал об этом, но я до сих пор помню, что несколько недель после этого Ковач был похож на собственную тень и исчезал мгновенно, стоило только вдалеке показаться миссис Кеннеди.

Старик погрузился в задумчивое молчание. Кавелли ждал, что он продолжит рассказ, но похоже, что Рирден слишком глубоко ушел в воспоминания о тех давних событиях.

— И что случилось потом?

— Не могу точно сказать, когда у нас впервые возникла идея покончить с этим. Помню только, как однажды, изучая Библию, я случайно наткнулся на отрывок, который больше не выходил у меня из головы. Вряд ли сейчас я воспроизведу его дословно, но там говорилось примерно следующее: «Начальствующие над священниками и над народом много грешили, подражая всем мерзостям язычников, и сквернили дом Господа, который Он освятил в Иерусалиме. И посылал к ним Господь Бог отцов их, посланников Своих от раннего утра, потому что Он жалел Свой народ и Свое жилище. Но они издевались над посланными от Бога, и пренебрегали словами Его, и ругались над пророками Его, доколе не сошел гнев Господа на народ Его, так что не было ему спасения…»