Дон Кихот (с иллюстрациями) (перевод Энгельгардта)
Шрифт:
Оба капитана принялись в самых красноречивых выражениях благодарить Роке за ту щедрость и великодушие, с какими он оставил им их собственные деньги. Сеньора донья Гиомар де Киньонес хотела выскочить из кареты и поцеловать руки и ноги великого Роке, но он этого не допустил, а сам попросил у них извинения за причиненное им насилие, совершить которое обязывала его тяжелая профессия. Супруга верховного судьи приказала одному из своих слуг немедленно отсчитать восемьдесят эскудо, а капитаны вручили свои шестьдесят. Паломники уже готовы были отдать свои жалкие крохи, но Роке попросил их не беспокоиться и, обратившись к своим людям, сказал:
– Каждый из вас
Затем Роке принесли письменные принадлежности, и он написал для путников охранную грамоту. Попрощавшись с пленниками, он отпустил их на свободу, и они продолжали свой путь, восхищенные благородством, изящным видом и необычайностью поступков разбойничьего атамана.
– Нашему капитану скорее пристало быть монахом, чем разбойником, – пробормотал один из оруженосцев, обращаясь к своим товарищам. – Если он хочет быть щедрым, так пусть великодушничает за свой собственный счет.
Несчастный произнес это довольно громко, и Роке его услышал. Выхватив меч, он раскроил дерзкому голову, воскликнув:
– Вот как я наказываю наглецов, не умеющих держать язык на привязи!
Все оцепенели от ужаса. Никто не посмел вымолвить ни слова: в такой покорности держал их атаман.
Отойдя в сторону, Роке написал письмо своему приятелю в Барселоне. В письме он извещал, что встретился со знаменитым Дон Кихотом Ламанчским, тем самым странствующим рыцарем, о котором столько рассказывают. Роке прибавлял еще, что это – самый забавный и вместе с тем самый рассудительный человек на свете, и обещал через четыре дня, а именно в праздник святого Иоанна Крестителя, доставить его в полном вооружении, верхом на Росинанте, вместе с его оруженосцем Санчо Пансой, на набережную Барселоны.
Это письмо Роке вручил одному из своих оруженосцев, а тот, сбросив разбойничий наряд и надев крестьянское платье, пробрался в Барселону и передал его по назначению.
Покончив со всеми делами, Роке пригласил Дон Кихота следовать за собой, объявив, что считает его своим гостем. Три дня провел наш рыцарь у атамана. Но если бы он прожил у него триста лет, то и тогда не перестал бы удивляться образу жизни разбойников. Проснувшись в одном месте, они завтракали уже в другом; то они бежали, сами не зная от кого, то поджидали, сами не зная чего. Непрестанно они рассылали разведчиков, выслушивали донесения дозорных, раздували фитили аркебуз, хотя аркебуз-то у них было мало и большинство было вооружено кремневыми пистолетами. Сам Роке часто исчезал неведомо куда. Он постоянно скрывался от своих оруженосцев в каких-то неизвестных тайниках и убежищах, никому из них неведомых. В указах барселонского вице-короля за голову Роке была объявлена крупная награда, и ему приходилось вечно быть настороже: атаман опасался, что собственные приспешники могут убить его или выдать правосудию, – поистине жалкая и убогая жизнь.
Наконец заброшенными дорогами, тайными и окольными тропинками Роке с Дон Кихотом, Санчо и шестью оруженосцами пробрались к Барселоне. Они прибыли на набережную в ночь праздника святого Иоанна. Тут Роке обнял Дон Кихота и Санчо (которому он только теперь отдал обещанные десять эскудо) и расстался с ними, обменявшись
Роке ушел, а Дон Кихот, не сходя с Росинанта, стал дожидаться рассвета. И действительно, вскоре на востоке занялась заря, и в то же самое мгновение слух путников порадовали доносившиеся, видимо из города, звуки множества гобоев и барабанов, звон бубенчиков и крики скороходов, возглашавших: «Эй, расступись! Дорогу! Дорогу!» Меж тем Аврора уступила место солнцу, лик которого, чуть-чуть побольше маленького щита, понемногу начал показываться над горизонтом.
Теперь взорам Дон Кихота и Санчо открылось море, которого они до сих пор никогда не видали. Море показалось им огромным и необъятным, – куда больше лагун Руидеры их родной Ламанчи. Около набережной стояли галеры. Тысячи значков и флагов развевались на них, лаская своим легким прикосновением воду; с галер доносились звуки рожков, труб и гобоев, оглашавших воздух нежными или воинственными напевами. Внезапно галеры пришли в движение; они меняли свой ход, то приближались друг к другу, то снова удалялись, изображая нечто вроде морского сражения; а на берегу появилось множество роскошно одетых всадников на прекрасных конях. Солдаты на галерах все время стреляли из мушкетов, им отвечали отряды, разместившиеся на городских стенах; тяжелая артиллерия сотрясала воздух своими грозными раскатами, на которые отвечали палубные пушки с галер. Веселое море, ликующая земля, прозрачный воздух, лишь изредка заволакиваемый пушечным дымом, – все это рождало внезапную радость в душах людей. Санчо, разинув рот, глядел на маневрировавшие галеры, не понимая, как эти морские гиганты могли двигаться с такой быстротой.
Тем временем несколько блестящих, прекрасно одетых всадников с гиканьем и шумными возгласами подъехало к тому месту, где стоял смущенный и изумленный Дон Кихот. Один из них, тот самый, что получил письмо от Роке, громким голосом сказал Дон Кихоту:
– Добро пожаловать в наш город, слава, маяк, путеводная звезда и компас странствующего рыцарства! Добро пожаловать, доблестный Дон Кихот Ламанчский!
Дон Кихот не ответил на это ни слова, да всадники и не ждали от него ответа. Кружась и гарцуя, они устроили настоящую скачку вокруг Дон Кихота, который, обратившись к Санчо, сказал:
– Видишь, Санчо, слава о нас дошла до Барселоны. Эти люди нас сразу узнали.
Тут всадник, который приветствовал Дон Кихота, снова подскакал к нему и сказал:
– Соблаговолите, ваша милость сеньор Дон Кихот, последовать за нами: мы все – покорные слуги вашей милости и добрые друзья Роке Гинарта.
Дон Кихот на это ответил:
– Если великодушный Роке Гинарт – ваш добрый друг, сеньор кабальеро, то ваша учтивость – родная дочь или близкая родственница учтивости этого благородного человека. Ведите же меня куда желаете, ибо у меня нет другой воли, кроме вашей, особенно если дело клонится к тому, чтобы услужить вам.
На это всадник ответил Дон Кихоту не менее изысканной речью. Его спутники окружили нашего рыцаря и под звуки гобоев и барабанов направились с ним к городу.