Дон Жуан. Правдивая история легендарного любовника
Шрифт:
Хуана бежала сама, с помощью одного дворянина, прибегнув к женским чарам. А Элеонору, милую и добрую девочку, дон Педро сначала приказал отправить под топор палача. Но, разглядев ее хорошенько, вдруг неожиданно полюбил, как своих родных дочерей. Дети подружились, они вместе играли, учились, читали сказки. Спустя какое-то время, испытывая редкий для него приступ великодушия, дон Педро отпустил Элеонору к отцу. Прощаясь с дочерьми короля, девочка плакала: ей не хотелось расставаться с подружками и добрым дядей Педро. Вот так! Воистину, с кастильским самодержцем порой случались необъяснимые метаморфозы.
Впрочем,
После того, как Педро Жестокий без всякого выкупа или военных уступок отпустил маленькую Элеонору к ее отцу, графу Трастамарскому, кастильцы принялись восхвалять своего короля за его любовь к детям. «Вот почему он не тронул самых младших бастардов и свою единокровную сестру Хуану», – говорили простолюдины.
Мария де Падилья очень радовалась, что ее Педро милостиво отнесся к малолетним детям и братьям своих врагов.
– Любимая, – говорил в ответ король Кастилии, – я не могу поднять руку на младенцев. Каждый раз, когда я собираюсь расправиться с младшими бастардами, меня пронзает одна и та же мысль: а что, если в отмщение за это Господь поразит болезнью или смертью кого-то из наших дочерей? Дороже их и тебя у меня нет ничего на свете!
Энрике Трастамарский и его военачальники прекрасно знали, откуда черпает душевные силы их главный враг. Знали, чье постоянное присутствие делает его неутомимым и решительным. Конечно же источником неуемной энергии для дона Педро была проклятая Мария де Падилья!
– Надо во что бы то ни стало убить эту ведьму! – постоянно твердил суеверный Энрике. – Без нее ему конец, он станет бессильным. Пока Падилья вместе с Педро, нам не победить этого одержимого. Он всегда будет брать верх! Что толку в том, что мы подкупом или хитростью занимаем города? Этот бешеный тут же отвоевывает их назад! И ничего тут поделать нельзя, пока жива эта проклятая Падилья…
Однако все покушения на Марию де Падилья, то и дело пребывавшую в ожидании очередного ребенка, были безуспешными: король дон Педро охранял свою любимую, как величайшую святыню. Он не жалел себя, часто был безразличен к судьбе страны, но глубокая привязанность к Марии и трем дочерям оставалась неизменной.
А на место безвинно казненных соратников дона Педро неизменно находились новые столь же преданные ему дворяне. Неужели они всерьез надеялись избежать бесславной участи своих предшественников? Нет, конечно. Все эти сыновья знатных родителей жили по принципу могильщиков во времена «Черной смерти»: живи минутой! Хоть день, да мой. Уж лучше несколько месяцев прожить при королевском дворе в роскоши и вседозволенности, чем долгие годы томиться от скуки в родовом замке.
Отдельно стоит сказать, чем платил дон Педро своим рыцарям и наемным арбалетчикам. Кастильский король как никто другой умел решать финансовые проблемы с присущим ему цинизмом.
В соседней Гранаде, мусульманском эмирате, находившемся в вассальной зависимости от Кастилии, произошел государственный переворот. Власть захватил военачальник Абу-Саид по прозвищу Бермехо (Рыжий).
– Сеньор, я передам тебе несколько укрепленных крепостей, большой конный отряд и много золота, если ты поможешь мне вернуть гранадский трон, – сказал эмир-изгнанник.
Педро обещал. Но чем он мог помочь Мухаммеду, если у него самого оставалась лишь горстка преданных воинов?
Король Кастилии решил вопрос привычным способом. Он вызвал нового повелителя Гранады Абу-Саида в Севилью якобы для признания его эмиром Гранады и принятия от Абу-Саида клятвы верности – оммажа. Когда тот вместе со своими вельможами прибыл к дону Педро, радушный хозяин пригласил дорогих гостей за пиршественный стол. Вдоволь попотчевав гранадских вассалов, Педро Жестокий предложил им отдохнуть с дороги.
Когда Абу-Саид и его вельможи покинули пиршественный зал, их тут же схватили «черные гвардейцы» и привязали к заранее вкопанным в землю столбам. Затем с гиканьем и свистом примчались на конях сам дон Педро, дон Диего де Падилья и дон Хуан де Падилья. Скача во весь опор, они на ходу метали дротики в привязанных гранадских вассалов.
Эмир Мухаммед, который после этой театрализованной расправы над своими врагами вернулся к власти в Гранаде, передал королю Кастилии оговоренные ранее крепости, золото и несколько хорошо вооруженных конных отрядов.
Дону Хуану де Тенорио, узнававшему в Неаполе о столь изощренных зверствах своего друга-короля, было не по себе. Порой даже не верилось, что все это действительно происходит у него на родине. Между тем пришла еще одна новость, потрясшая всех: папа Иннокентий VI, сменивший Климента VI, под давлением французского короля отлучил Педро Жестокого от церкви за двоеженство и разорение святынь (дон Педро приказал вскрыть родовые склепы кастильских королей и изъять сокровища – для оплаты наемных войск).
Вслед за королем вся Кастилия подверглась интердикту – запрету на богослужения и совершение церковных обрядов. В ответ на это дон Педро объявил, что постановления папы для него не указ. И распорядился возобновить мессы, таинства крещения, венчания, исповеди и святого причащения. Те епископы, которые подчинились папскому запрету, были низложены, а их имущество конфисковано.
Конфликт короля Педро с папским престолом и другими христианскими монархами вызвал самую неприязненную реакцию в Неаполе. Никколо Аччайуолли дал понять дону Хуану де Тенорио, что его дальнейшее пребывание при неаполитанском дворе крайне нежелательно.
Иного мнения была королева Джиованна. Ее слова, сказанные при первом знакомстве с Тенорио: «Теперь вы приехали покорять мое королевство», – исполнялись с точностью пророчества. Неаполь так и не вступил в войну с Кастилией, несмотря на все посулы арагонского и французского королей. Миролюбивый канцлер Аччайуолли, видя нежелание королевы отправлять войска на Пиренеи, не настаивал на том, чтобы его страна нарушила нейтралитет.
Похоже, дон Хуан де Тенорио и впрямь стал великим обольстителем! В какой-то степени благодаря его стараниям королева Джиованна отказалась от агрессивных планов в отношении Кастилии. По справедливости, он заслужил награду от Педро Жестокого.