Дон Жуан

Байрон Джордж Гордон

34

И тут же, хладен, тих и недвижимИ странно бледен, как морская пена(Когда-то словом ласковым однимОна его будила неизменно!),Лежал Жуан, и жалобно над нимРыдало море голосом сирены:Заставить это сердце биться вновьУж больше не могла ее любовь!

35

И, странно, ей внезапно показалось,Что облик дорогого мертвецаМенялся — в нем как будто прояснялосьУсталое лицо ее отцаИ взгляд его недобрый; испугаласьГайдэ при виде этого лица,Проснулась — я увидела,

бледнея,Что он, ее отец, стоит пред нею! Она вскочила с воплем и пред нимУпала; счастье, ужас и смятеньеУзнать того, кто прежде был любим,А ныне стал оплаканною тенью,Боролись в ней с отчаяньем немымТревоги, недоверья, опасеньяЗа милого. (Я тоже пережилПодобный миг, но я его забыл.)

37

Услышав крик отчаянный любимой,Проснулся мой прекрасный Дон-ЖуанИ, храбростью горя неукротимойСхватил тотчас же острый ятаганНо Ламбро, до поры невозмутимый,Сказал с презреньем' «Глупый мальчуган!Смирить твою отвагу озорнуюДесятку сотен сабель прикажу я!»

38

Но тут Гайдэ воскликнула опять«Ведь это мой отец! О, „милый, милыйЕму я ноги буду целоватьОн нас простит, как небо лас простилоОтец! Позволь судьбу благословлять,Которая тебя нам возвратила!Сорви обиду сердца своегоНа мне одной, но пощади его!“

39

Старик стоял спокоен, строг и прям,Его глаза светились странным светом.Я думаю, он был взволнован самИ медлил с окончательным ответом.Наш юный друг, и вспыльчив и упрям,Хотел блеснуть отвагой в деле этом;Он за себя решился постоятьИ собирался с честью умирать.

40

„Отдай оружье!“ — Ламбро молвил строго.Жуан сказал: „Без боя не отдам!“Старик суровый побледнел немногоИ возразил: „Тогда смотри ты сам,За кровь твою я не отвечу богу!“И тут, от слов переходя к делам,Свой пистолет он вынул из карманаИ взвел курок, прицелясь в Дон-Жуана.

41

Как странно звук взведенного куркаВнимательное ухо поражает,Когда, прищурясь, нас издалекаПриятель у барьера поджидает,Где нас от рокового тупикаЕдва двенадцать ярдов отделяют!Но кто имел дуэлей больше двух,Тот потеряет утонченный слух.

42

Нацелился пират; еще мгновеньеИ роковой конец бы наступилИ песне и Жуану, без сомненьяНо крик Гайдэ отца остановил:„Виновна я! Убей без сожаленьяМеня одну! Он вовсе не просилМоей любви! Смотри! Его люблю я!Как ты, бесстрашна я, и с ним умру я!“

43

Вот только что бессильно перед нимОна слезами горькими рыдала,Но он молчал, угрюм и недвижим.И вот она опомнилась и встала,Бледна, стройна, строга, как серафимРазгневанный. Теперь она сиялаОтвагой; взор ее ужасен был,Но руку Ламбро не остановил.

44

Так друг на друга черными очамиОни глядели молча; что за сходство!В неукротимом взоре то же пламя,В

осанке та же сила превосходства.Он был упрям, она — еще упрямей.В ней сказывалось крови благородствоТак может гнев и жажда отомститьРучную львицу вмиг преобразить.

45

Их сходство проявлялось и в повадке,И в блеске глаз, и даже в форме рук,Они имели те же недостаткиИ те же добродетели — и вдругВсе вспыхнуло в жестокой этой схватке:,Ведь ни один привычный светлый звукНи милые слова, ни слезы счастьяНемыслимы, когда бушуют страсти.

46

Отец угрюмый помолчал немного.Потом, смотря на дочь, заговорил:„Не я ему показывал дорогу,Не я ему несчастье причинил!Свидетель бог, я поступил не строго:Никто б такой обиды не простил,Не совершив убийства. Все деяньяВлекут награду или наказанье!

47

Пускай он сдастся! Или я готовТебе поклясться этой головою,Что голову его, не тратя слов,Снесу вот этой самою рукою!“Тут свистнул он, и двадцать молодцовПокорною, но шумною толпоюВбежали. Он сказал им „Мой приказ:Схватить или убить его тотчас!“

48

К себе рванул он дочь, ей руку сжав,Меж тем Жуана стража окружила,Осиным роем на него напавНапрасно билась, напрягая силы,Гайде я руках отца, как злой удав,Ее держал он. От нее закрылаЖуана стая хищников, но онЕще боролся, битвой увлечен.

49

Один бежал с разбитой головою,Другой упал с разрубленным плечом,Но третий ловко вашего герояУдарил быстро вынутым ножом:И тут уж все накинулись гурьбоюНа юношу. Кровь полилась ручьемИз нанесенной ятаганом раныНа голове несчастного Жуана.

50

Они его связали в тот же мигИ унесли из комнаты. Тогда жеИм подал знак безжалостный старик,И мой красавец под надзором — стражиБыл переправлен на пиратский бриг,Где был он в трюм немедленно посажен,И строго приказали часовымНеутомимо наблюдать за ним.

51

Как странен мир, читатель дорогой!Признаться, мне ужасно неприятно,Что человек богатый, молодой,Красивый, и воспитанный, и знатный.Изранен, связан буйною толпойИ, по капризу воли непонятной,Отправлен в море только оттого,Что полюбила девушка его!

52

Но я почти в патетику впадаю,Растроганный китайской нимфой слез,Лирической Кассандрой — музой чая!Я раскисаю, как молокосос,Когда четыре чашки выпиваю!Но чем же утешаться, вот вопрос?Мне вина, несомненно, не под силу,А чай и кофе — чересчур унылы,

53

Когда не оживляет их КоньякПрелестная наяда Флегетона.Увы! Ее пленительных атакНе терпит мой желудок воспаленный!Я прибегаю к пуншу: как — никакДовольно слаб сей друг неугомонныйБесед полночных, но и он подчасНедомоганьем наделяет нас!