Донкихоты Вселенной
Шрифт:
На всякий случай, подождав еще немного, она на тихом ходу поплыла обратно к водной станции.
Никита так и не показался на пляже, потому что к этому времени его уже не было на Земле.
А еще утром он с особой тщательностью занимался своим туалетом, старательно расчесывал светлые, непослушные, спадающие, как у всех, на плечи волосы.
Это не ускользнуло от его матери, Елены Михайловны, женщины чуткой и мудрой, воспитавшей сына без рано погибшего мужа-летчика, Сергея Джандарканова, профессию которого унаследовал
– И кто же она?
В тон ей Никита непринужденно ответил, словно не сообщал ничего особенного:
– Внучка академика Зернова, своими расчетами подготовившего наш рейс за ее отцом, командиром звездолета Крыловым, именем которого и назван наш спасательный звездолет. Словом, тесная семейственность в беспредельном космосе.
– И что же?
– с улыбкой сказала Елена Михайловна.
– Она готова ждать тебя все четыре года, которые высчитал для вас ее дед?
– Видимо, так. Но пока она об этом еще не сказала.
– А ты что, пока не сказал?
– Я тоже всего не сказал.
– Значит, вы без слов разговариваете?
– Пожалуй, так. Без слов. Но все понятно... и понято...
– А зовут-то как?
– Надежда.
– Хороший символ. И ты надеешься?
– Хотелось бы.
– А это не помешает твоему полету?
– Помешать спасательному рейсу может только возвращение пропавшего звездолета.
И в этот момент в браслете личной связи на руке Никиты прозвучал сигнал тревоги и послышался спокойный, но твердый голос командира звездолета "Крылов" Бережного:
– Вязов, в штаб перелета! Явиться по тревоге! Немедля.
– Что это может быть?
– прошептала Елена Михайловна, но ответа не услышала.
Она еще долго стояла в дверях, пока сын не скрылся за деревьями бульвара Звезд в Звездном городке.
Бережной, высокий, как и Вязов, но более массивный, тяжеловатый, с твердым, "скульптурным", будто еще не отделанным лицом и лохматыми бровями, озабоченно ждал Вязова у дверей штаба.
– На взлетолет. Летим на космодром. Беда вверху. Выручать придется, бросил он и зашагал вперед, больше ничего не объясняя.
На околоземной орбите завершалась сборка в космосе спасательного звездолета "Крылов" и подготовка его к старту.
Едва поспевая за Бережным, Никита ломал себе голову, что там могло случиться?
И только уже во взлетолете Бережной кратко объяснил:
– Дикий спутник. Грозит столкнуться с "Крыловым".
– Как так?
– удивился Вязов.
– Ведь орбита строительной базы в космосе была свободна. Перепроверено десятки раз.
– Вот именно. Все учтено, кроме того, что может измениться в космосе. А этих бродячих лун Джона Бигбю целый десяток.
– Но их орбиты хорошо известны и за сто лет изучены.5
– Одна из лун Бигбю
– Резонансный процесс выделения внутривакуумной энергии на модуле начался, поэтому после столкновения земной истории скорее всего не будет.
– Самообладание у тебя похвальное, но шутка неуместная!
– Закрепим, командир, буксир и оттащим глыбу без всяких шуток. Дело плевое.
– Нашему теляти да волка съести, - проворчал Бережной.
Пока шел этот разговор, космоплан выходил уже из верхних слоев атмосферы, приближаясь к первой космической скорости, готовый лечь на орбиту строительной базы, около которой собирался гигантский звездолет "Крылов".
Через иллюминаторы космоплана виднелась Земля. Она не умещалась в раме окна, но уже поражала своей выпуклостью, окраской и четкой гранью дня и ночи между затененной и освещенной ее частями.
Все с детства знают, что Земля круглая, но увидеть своими глазами исполинский голубоватый шар, прикрытый спиралями и пятнами облаков, это поразиться удивительной красоте и в то же время незначительности его размеров, казавшихся на поверхности непостижимыми.
– Вот она, наша Земелька, - кивнул Бережной.
В отличие от космических ракет, ценой перегрузки быстро выносивших космонавтов на орбиту, в космоплане пока не ощущалась невесомость. Двигатели работали, вызывая ускорение, равное земному, и Вязов даже мог встать с кресла и прильнуть к иллюминатору, не взмывая под потолок.
– Выходим на орбиту. Значит, скоро появятся наши нули на ниточке, полушутливо заметил он.
– И кто это выдумал "модули" нулями прозвать? Не ты ли?
– У меня были к тому не только геометрические (дискообразные кабины ведь на нули похожи!), но и философские основания.
– Тоже скажешь, философские!
– фыркнул Бережной.
– А как же!
– вполне серьезно возразил Вязов.
– Поскольку первый "модуль" технически использует вакуум, кванты которого по всем физическим показателям равны нулю, то "модулю" этому предстоит сыграть роль знаменателя, ибо нуль, разделенный на нуль, не равен нулю.
– Ну, "занулил", мудрец немудреный! Что там видно?
– Пока одна Земля необъятная.
– Не такая уж она необъятная, если взглядом окинуть можно! Как на базе? Связь держишь?
– Так точно. Энергоблок вошел в резонансный режим высвобождения внутривакуумной энергии, а выйти из него пока не удается. Подойти к нему нельзя, поэтому буксировать Дикий придется.
– Худо дело. Выходит, на нас с тобой вся тяжесть ложится.
– Да не такая уж это тяжесть, на рыбку космическую сеть накинуть.