Донкихоты Вселенной
Шрифт:
– Для чего использовать?
– удивился Бережной.
– А для чего летел первый звездолет? Вы же сами, дядя Жора, свой жизненный путь избрали во имя предотвращения появления кольца астероидов в псевдо-Солнечной системе. Теперь наш общий долг сделать это.
– Но мы давно пролетели нужный нам звездный кристалл, - неуверенно заметил Галлей.
– А разве он единственный во Вселенной?
– А как же домой?
– спросил Федоров.
– Это сколько еще поколений пройдет?
– А какая разница, пятьдесят или сто поколений пройдет во время выполнения нами Высшего Звездного
– А в этом что-то есть, хлопцы, - заметил Бережной.
– До чего же жинки хитры умом.
– Предложение действительно весьма серьезно, - заметил Крылов.
– Оно может быть принято лишь единогласно. Добровольно отказаться от возвращения на родную Землю после всего пережитого...
– и он покачал головой.
– Я и предлагаю всем вместе решиться на такое дело. Неужели кто-нибудь может усомниться?
– Це дило треба разжуваты, - глубокомысленно заявил Бережной.
– Вот кабы это Алеша Крылов предложил, я с ним в огонь и в воду.
– Считай, что ты согласился, - заявил Крылов.
– Если ты свое задание спасателя выполнил, то я-то свое пока что и не начал выполнять, как повзрослевшая дочка правильно заметила.
– Мне это нравится!
– заявил Вася Галлей.
– В особенности потому, что предложено женщиной.
– Я от Васи не отстану, - заметил Федоров.
– Ну а меня, вижу, никто и спрашивать не собирается, - с улыбкой вставил наконец и Никита Вязов.
Так проведено было в звездолете "поименное голосование" о продолжении экспедиции с отказом пока возвращаться назад.
И звездолет продолжал свой полет в безднах Вселенной с предельно достижимой субсветовой скоростью.
Штурманы и математики стали отыскивать в звездной россыпи сформировавшийся звездный кристалл, где можно найти домен псевдо-Солнечной системы. Требовалось проложить к нему выгоднейшую трассу, определить, когда начать торможение и по какому направлению направить потом разгоняющийся тяговый модуль.
Шесть отважных звездонавтов отправились в безвестные дали предотвратить в неизвестном звездном кристалле "безумие разума".
ПОСЛЕСЛОВИЕ К ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ
Нет большей загадки Природы, чем человек.
Древняя мудрость.
Академик Михаил Михайлович Дьяков, занявший место в Академии наук после кончины на 98-м году жизни Виталия Григорьевича Зернова, долго не хотел брать к себе на кафедру релятивистской физики, которую оставил за собой, профессора Константина Петровича Бурунова, несмотря на его работу "Тайна нуля", развивающую положения улетевшей в звездный рейс математички Надежды Крыловой.
Но все изменилось, когда Михаил Михайлович приехал в Абрамцево навестить дочь Виталия Григорьевича в годовщину его кончины. Он увидел в саду шестерых ребятишек. Их чернокудрая красавица мать вышла навстречу Михаилу Михайловичу, оказавшись супругой профессора Бурунова Кассиопеей Сергеевной Буруновой.
Наталья Витальевна, седая, стройная и высокая, представила ребятишек гостю одного за другим, называя их по именам. Алеша, Федя, Вася, Жора, Никита... Надя. Пять мальчиков и одна девочка.
– Моя любимица. Души в ней не чаю.
Этого оказалось достаточным для академика Дьякова, чтобы переменить свое решение и лично
Что делать! При всей своей мефистофельской или, если хотите, сатанинской внешности Михаил Михайлович был прежде всего человеком с присущими ему слабостями. В сложившейся ситуации он не мог поступить иначе.
С Натальей Витальевной он разговорился в саду, где расцветали разведенные здесь еще покойным академиком цветы.
– Вы что же, Наталья Витальевна, им всем за бабушку?
– участливо спросил Дьяков.
– А как же, Михаил Михайлович! Звездочка, то есть Кассиопея Сергеевна, мне за дочку осталась вместо Наденьки. Та все летала, летала и улетела... совсем улетела, вслед за отцом, - вздохнула Наталья Витальевна.
– Красивая у вас приемная дочь. Это она такие имена дала своим детишкам?
– Ну что вы! Это отец, Константин Петрович! Она ему, представьте, ни в чем не перечит. Он и отдал дань памяти и восхищения улетевшим...
И этим было сказано все. Академик Дьяков принял решение и отныне многие годы работал совместно с профессором Буруновым.
Вместе с ним они и ездили за океан на международный симпозиум "Кристаллического строения Вселенной", на котором возник памятный спор между канадским физиком профессором Генри Гвебеком и научной руководительницей Мальбарской радиообсерватории при Кембриджском университете профессором Мэри Глостер, более известной в научном мире как Мэри Хьюш-Белл.
Канадский радиоастроном пытался высмеять утвердившуюся уже в научных кругах теорию кристаллического строения Вселенной с существованием в узлах звездных кристаллов доменов псевдо-Солнечных или других псевдозвездных систем. Он утверждал о полной абсурдности этой "маразматической теории", склонив на свою сторону некоторых видных ученых.
Профессор Мэри Хьюш-Белл так разгорячилась, что едва не попала в больницу, и из Лондона был вызван ее супруг, член английского парламента мистер Генри Глостер. Не считаясь с увещеваниями прилетевшего в Филадельфию, где проходил симпозиум, Глостера, профессор Мэри Хьюш-Белл устроила профессору Гвебеку такой научный разнос, что на симпозиуме началась чуть ли не свалка, ликвидировать которую удалось лишь в высшей степени авторитетной председательнице научного симпозиума, не кому-нибудь, а самой вице-президенту Соединенных Штатов Америки, руководительнице американского сената миссис Генриэтте Грин, которая в свое время (правда, тогда еще под мужским именем) готовилась стать членом спасательного звездного экипажа.
Вмешательство ее было столь решительным, что канадский ученый отступил и снял свою резолюцию, порочащую теорию Кристаллической Вселенной. Вместо нее была принята другая резолюция об установлении всемирной научной премии "Звездной вселенной", которую решено было присудить математику Надежде Крыловой, сумевшей объединить теорию относительности Эйнштейна с незыблемыми представлениями теории абсолютности. На основе ее работ, продолженных академиком Дьяковым и профессором Буруновым, и была создана самая совершенная теория звездных полетов, а также сделаны шаги к познанию кристаллической структуры Звездной Вселенной.