Донкихоты Вселенной
Шрифт:
– Ну, штурман! Поздравляю, жинка твоя - гарна дивчина! К математике ее не подкопаешься, зря, выходит, мы с тобой наши грубые мужицкие руки к штурвалам протянули... Женский ум нам мужскую силу проявить так и не дал. Сочувствую тебе, Никита. Если всегда у вас так дело пойдет, жить тебе, бедняге, под каблуком, как в старину говаривали.
– Она высоких каблуков не носит, командир. Скорее на другие дела способна.
– Да уж трюки ее мне известны. Давай, телеграфируй командиру "Скорости" Алексею Крылову. Поздравь его, что
– Есть, командир. Передаю "Скорости" с Земли лунный привет.
– Ну, давай, штурман! Им всякий привет с Земли радостен, в особенности лунный.
Глава шестая
ОСТРИЕ ИГОЛКИ В СТОГЕ ЗВЕЗДНОГО СЕНА
Помогать друг другу - Великая Сила, которая сделала человека Человеком.
По Сократу.
В кабине управления жилого модуля было темно.
Лампочка аварийного освещения давно покрылась густо-синим льдом из кристаллов углекислоты, азота и кислорода, которые от иллюминаторов не счищались, хотя в свое время осели подобно морозным узорам на сибирских окнах зимой.
Перед пультом в мертвенной неподвижности висели три скафандра для открытого космоса. Казалось, в них не осталось никого живого.
В тусклом свете звезд, проникающем сквозь очищенный от низкотемпературного льда иллюминатор, на черной панели пульта виднелись надписи, сделанные куском твердого азота, оставлявшего след наподобие обычного мела.
Твердым командирским почерком было начертано:
"Обед, молодцы, разогревайте только, чтобы можно было проглотить".
Другая надпись с изображением русской буквы Т на латинский манер "t" гласила:
"Хоть бы раз обжечься, забыл, что такое кипяток".
Острым наклонным почерком значился ответ:
"Кипи, кипи, Вася, авось самоваром станешь".
И поперек всего написанного командирское назидание:
ВОДЫ ПОЛКРУЖКИ,
ХЛЕБА ПОЛКРАЮШКИ,
ПРИБАВЬ ПОЛ-ОГУРЦА
ВОТ ЕДА ДЛЯ МОЛОДЦА!
Правда, об огурце, как и о тепле, речи здесь быть не могло.
Заключенные в скафандры для открытого космоса звездолетчики не могли даже пользоваться шлемофонами. Энергия не только в модуле, но и в скафандрах иссякала. Температура вакуума и внутри оторвавшейся жилой кабины почти сравнялась. Звездолетчики забыли, когда горело у них освещение, когда действовал электрообогрев, а вот об огурце вспомнили, и тем держались, твердо веря в помощь, которая придет.
И она пришла. Первые радиосигналы были уже получены.
Рука одного из скафандров протянулась к пульту, взяла кристалл твердого азота и острым почерком нервно вывела:
"Вижу! Вижу модуль!".
– В знак ликования пользуйся шлемофоном, - послышался голос командира звездолета.
– Дать радиопеленг?
– Подождите, командир, позвольте чуть отогреть компьютер. Я вычислю, не начал ли тормозить их технический модуль.
–
– Обойдусь, командир. Боюсь обжечься. Последние капли энергии ушли на обогрев компьютера.
– Тормозит! Однозначно тормозит!
– обрадованно заявил Галлей.
– На хвосте у жилого модуля тяговый сидит и назад тянет.
– Это и без компьютера видно. Модуль нас догнал, а теперь застыл, сравнял скорости. Значит, нет ускорения, - заключил Федоров.
– Ты, Федя, живой компьютер! Отогревать тебя надо было.
– Отогревать, отогревать! Береги энергию, Васек. Разговорился, как охотник на привале. Спроси свой компьютер, проверь меня. Какое ускорение?
– Конечно, нулевое! Расцеловал бы тебя, да гермошлем мешает. А ведь это значит, что и у них там невесомость, как у нас!
– Люблю веселых и находчивых, - заметил с усмешкой командир.
– А что!
– увлекся Галлей.
– У них там наверняка веселье, торжество.
– А может, еще и с горячей похлебкой?
– ехидно спросил штурман.
– Не раздражай, Федор Нилыч, не надо!
– Тогда раздражайся, Вася! Там вроде бы женский голос слышался. Не иначе, летит тебя выручать твоя Кассиопея.
– Скорее само созвездие Кассиопеи рассыплется, чем земная Кассиопея от Земли оторвется. Послышалось тебе, Федор Нилыч.
– Мрачный ты тип, Галлей!
– Как бы нам всем мрачно не стало без энергии в скафандрах, - заметил Крылов.
– Умолкаем, командир! К доске с тряпочкой выходить будем!
Штурман и Галлей любили своего командира за его мягкость, за романтическую увлеченность общей целью, за юмор, которым он скрашивал даже бедствие, за то, что понимание он ставил выше послушания.
И теперь уже молча ждали все трое появления сверкающего огнями иллюминаторов спасательного модуля, продолжавшего сближение.
– Пора и нам, - решил наконец Алексей Крылов, - перебираться в их жилую кабину. Нам жилая кабина страсть как требуется.
– Собраться не долго. Бортжурнал со мной. Разве что Вася забыл портрет своей черноокой, так она сама его встретит.
– Ладно вам. Давайте, отдраивайте люки, модуль не остудим, больше уж некуда.
Галлей и штурман вдвоем ринулись к механизмам открытия люков шлюза.
– Командир!
– послышалось в шлеме Крылова.
– Механизмы замерзли. Пробовали включить отопление. Прибор показывает нуль энергии, последнюю Васькин компьютер съел.
– Ну что ж, - усмехнулся Крылов.
– Значит, зря за нами спасатели летели. Бестолочей вроде нас спасти не удастся. Какое решение предложите? Чтобы на буксир нашу обледенелую кабину взять или как?
– Так ведь энергии нет, - пробурчал штурман.
– В вас я энергии не вижу, - огорченно сказал Крылов, - ваши мыслительные аппараты хуже обесточенных компьютеров.