Донный лед
Шрифт:
– Уезжаю.
И был готов к скандалу и к разбирательству у Зудина.
Но Истомин тогда сказал просто:
– Валяй...
И Славик уехал.
С Зудиным Истомин столкнулся месяца через два после того, как Зудин принял дела. Прежний начальник Светлый устраивал Истомина уже тем, что практически на участок не приезжал, а если приезжал, то как-то празднично: соберет людей, пошутит, проведет легкую политинформацию - с юмором, остроумно, с эрудицией - и уедет. И все довольны.
И главбуху Светлый тоже воли не давал. Это было известно. Главбух, бывало, упрется: не буду платить, не положено, то да се. А Светлый - плати, и точка. Люди, мол, работают
Конечно, если ты триста кубов отсыпал, триста и будет закрыто. Тут уж ни прибавить, ни убавить. Хотя прибавить, в сущности, можно, потому что кто будет карьер мерить, сколько грунта вынуто, - кто будет? А никто не будет. Не до того. БАМ строим - это главное. БАМ спишет. Но дело не в этом. Кубы кубам рознь. В зависимости от грунта. Песчаный - одно. Смешанный - другое. Скальный - самая высокая расценка. А это уж старший прораб определяет какой. В этом вся и загвоздка.
Зудин тогда впервые приехал на участок Веселая. Приехал хмурый, сосредоточенный, не улыбался. Дело в том, что участок Веселая отсыпал автомобильную дорогу и план по километражу не выполнял. По кубометрам отсыпанного грунта выполнял, а по километражу - нет. Приехал Зудин в четверг после разговора с электросварщиком Забелевичем. Забелевич неделю проработал на участке Истомина - варил бойлерные системы в вагончиках, помогал технику ремонтировать; он вообще-то безотказный был, Забелевич. И веселый. Свой, можно сказать, допотопный трактор "Беларусь" со сварочной установкой называл не иначе как "Аполло" и ставил его непременно рядом с импортным бульдозером "Интернейшнл-хорвейтер", приговаривая при этом:
– Удостоим "Интер" своим соседством!
Называли Забелевича полушутя-полууважительно "Сварной" и говорили одобрительно:
– Ничего, Сварной у нас в порядке...
Узнав, что Забелевич приехал с участка Веселая, Зудин вызвал его в кабинет.
– Как, Сварной, дела?
– Нормально, - ответил Забелевич, - сварил что надо.
– А на участке вообще-то?
Забелевич пожал плечами.
Можно было ожидать, что он скажет примерно так:
"Я сварной, а не прораб, с меня и спрашивайте за сварку, а не за участок".
И если бы он так ответил, Зудин бы возразил ему на это таким образом. Он сказал бы: "Но ты еще член партбюро, товарищ Забелевич, поэтому я тебя и спрашиваю".
Но Забелевич не стал ничего говорить. Он пожал плечами, и посмотрел внимательно в лицо своему новому начальнику, и прочел на этом лице серьезность и большую заботу.
– Так что на участке? - опять спросил Зудин и посмотрел испытующе на Забелевича.
И Забелевич сказал:
– Бардак на участке, вот что.
– Я так и думал, - сказал Зудин.
Но расспрашивать не стал, а попросил позвать к нему главбуха и нормировщицу и стал готовиться к поездке на участок Веселая.
На участок Зудин приехал не один, а с геодезистом. Геодезист был молод, худосочен и волосат. Тощая бороденка, усы и большие голубые глазищи делали его похожим на семинариста Истомин однажды в Киеве, в Лавре, заспорил с одним семинаристом (Истомин тогда еще в техникуме учился, после армии), так тот семинарист похож был на этого чертова геодезиста. Такой же жидкий, и глаза голубые, пронзительные, и какая-то была в них старательность.
Истомин хмуро подал руку, знакомясь, невнятно пробурчал фамилию, а геодезист вцепился своими бестелесными пальцами в истоминскую лапу и назвался на украинский манер - Петро и заглянул Истомину в глаза, и взгляд у него был голубой, пронзительный и - старательный, как у того семинариста. Только вместо черной поповской униформы был на нем брезентовый плащ с капюшоном да сапоги с отворотами, а так - точная копия.
Зудин велел Истомину готовить бумаги для проверки, а сам вместе с геодезистом и "зеленым мастером" Славиком, погрузив в вездеход теодолит и геодезическую рейку, поехал мерить карьер, причем Глебу Истомину показалось, что водитель вездехода Кешка-танкист, перед тем как дать газ, посмотрел на него как-то со значением, одарив напоследок недоброй белозубой улыбкой.
Работа в карьере шла полным ходом, придраться здесь было не к чему. Экскаватор работал как часы, машины подходили споро - простоя не было. Однако это был четверг, тот день недели, когда работа смены набирает, как правило, наилучший темп. И, пока Славик и Петро мерили карьер, Зудин, сидя в кабине вездехода, прикинул дневную выработку смены - получилось выше нормы и записал в блокнот. Потом, уже сидя в прорабской, он сравнил дневные выработки. Получилось так, как он предполагал: в понедельник - пятнадцать процентов нормы, во вторник - семьдесят процентов, в среду - сто пять, в четверг - сто двадцать.
– Табель работ, - потребовал Зудин.
Истомин достал из потрепанной папки табель.
И тут начался тот самый памятный разговор, который превратил Истомина в непримиримого врага начальника мехколонны. Он и раньше, просто на взгляд недолюбливал Зудина, а теперь стал его определенным врагом.
Прежде всего Зудин прогнал из вагончика молодежь. Он просто посмотрел на Славика и Петра и коротко сказал:
– Погуляйте.
Когда двери за молодыми людьми захлопнулись, Зудин закурил, предложив предварительно Истомину. Истомин тоже закурил.
– Где сейчас "Интер"? - спросил Зудин.
– На дороге, где же ему быть, - мрачно ответил Истомин.
– Так. Кто работал на нем в воскресенье?
– Клебанов, кто! - ответил Истомин совсем уж грубо и пожал плечами.
Но Зудин такие мелочи, как тон, в расчет не принимал.
– И Клебанов до конца смены работал?
– Ну!
– Моторин приехал в воскресенье вечером?
– А когда же! Со всеми приехал на "дежурке"!
– Так, - сказал Зудин и замолчал, попыхивая "беломориной".
Истомин тоже молчал и тоже попыхивал, хотя понимал уже, куда клонит начальство.
– Ну и что же случилось за одну ночь простоя с бульдозером, что - его ремонтировали восемь часов?
– Какие восемь часов, - совсем уж глупо пробормотал Истомин.
Они сидели за старым колченогим столом друг против друга - Истомин на койке, а Зудин на грубо сколоченной лавке.
Зудин загасил папиросу и развернул табель, чтобы Истомину было видней:
– Вот восьмерка, а вот "р" - ремонт. Или не твоей рукой проставлено?