Донор
Шрифт:
– Эй, — тяну я, прикусив губу, стараясь не разреветься, потому что именно этого мне и хочется. Потому что меня только сейчас начинает отпускать перепуг и напряжение. — Доктор сказал, к счастью, ничего серьёзного.
— Потому что моя горошина успела их остановить, — еле ворочая языком, тихо произнёс Марк. Ему что-то вкололи, поэтому он выглядит таким заторможенным. — Это всё из-за меня. Я себя ни за что не прощу, что тебе пришлось всё это пережить. Ты теперь точно обязана выйти за меня, потому что лучшего телохранителя мне не найти. Ты ведь выйдешь, Мэл? Потому что я так тебя люблю! — после этих слов я поняла,
— Ну и денёк у нас с тобой выдался, — вздохнула я. Чёрт, а всё равно приятно слышать, хоть это и бессознательно вырвавшиеся слова.
— Ты не ответила, — ворчит Марк, нащупав мою руку.
— Выйду ли я за тебя? Ладно. Конечно. Что ещё может ответить влюблённая в тебя без памяти женщина, — улыбаюсь, я сквозь слёзы. — Если меня в тюрьму не посадят. В людей я ещё не стреляла. На самом деле, это было очень жутко, Марк.
— Иди ко мне, — просит шепотом он. И я с готовностью подлажу к нему под бочок, обнимая одной рукой. — Тебя не посадят, что за глупости. Горошина, даже не думай об этом. Хардин всё утрясёт. У нас есть люди, которые разберутся и накажут виновных без вмешательства закона. Я дико зол, за то, что они могли навредить тебе. Ты слышала, что я тебе сказал?
— Да, я поняла.
Но Марк почему-то отстранившись, смотрит не подбитым глазом на меня как-то уж очень странно.
— Ты про признание? — доходит до меня. — Так ты не под лекарствами?!
— Не под такими, чтобы я не отдавал себе отчёта, — криво усмехается Марк, из-за разбитого лица у него пока получается только так. — Я люблю тебя, Мэлани Данн, влюблён просто, как мальчишка.
— Ух ты … я даже растерялась, я, конечно, хотела услышать это от тебя, но не думала, что ты скажешь, — счастливо лепечу я. — У тебя же с любовью свои счёты.
— Когда у меня появилась ты, я так и быть её простил.
— А можно услышать ещё раз?
— Люблю тебя, горошина. Сволочи, такой вечер испортили. Кажется, я обещал тебе массаж и основательное занятие любовью.
— Ну, тебя уже отмассажировали, а я останусь здесь с тобой и буду с любовью за тобой ухаживать. Пока так. Но потом мы наверстаем упущенное, неделю не будем вылезать из спальни, — улыбаюсь я. Вечер сволочи подпортили, но не угробили. Марк Винздор признался мне в любви! Я могла в это поверить месяц назад? Да я бы быстрее поверила, что «Люди в чёрном» сняты на реальных событиях, чем в то, что мой несносный босс сделает мне предложение и мы втрескаемся друг в друга, как ненормальные.
— Скоро приедет Хардин и отвезёт нас домой, я не собираюсь лежать в больнице. А вот на счёт этого «неделю не будем вылезать из спальни» можно снова запротоколировать и заверить нотариусом?
— Очень смешно, — в шутку ворчу я. — А можно я завтра на работу не пойду?
— Нет. Пойдёшь. Если ты останешься — я буду тобой соблазняться, а доктор сказал, что рёбра должны срастись правильно, — стонет Марк. — Но ведь ему не понять, что я так запал на свою невесту, что меня даже боль мало останавливает. Я буду ждать дома твой отчёт по оценке рынка ценных бумаг, — добавляет он серьёзней.
— Ты прикалываешься?
— Ни капли. Влюблённость не мешает мне оставаться целеустремлённым мудаком и зарабатывать деньги.
— Я тебе это ещё припомню, когда зажав меня в углу своего кабинета, ты захочешь урвать свой поцелуй.
— О, да вы злюка, мис Данн. … Этого больше не повторится, обещаю. Ты простишь меня? Я позабочусь, чтобы твоей жизни больше ничего не угрожало, — перескакиваем мы с темы на тему. — Я так испугался за тебя, горошина. Я козлина, я должен был это предвидеть!
— Перестань, предвидеть абсолютно всё невозможно. Боже, я не считаю тебя виноватым. Я боялась … что там не окажется твоего пистолета. Я же говорила, что буду драться за того, кого люблю. А тебя я очень люблю. Даже когда ты включаешь начальника, — ласково трусь о его губы. — Марк…
Глава 27
Она, как пламя — легка игрива…
Волос роскошных густая грива…
Бушуют страсти в душе мятежной,
Но хочет просто быть с кем-то нежной…
— Мне зайти попозже или можно потаращиться? — но даже ирония в его голосе прозвучала устало. В дверях застыл Хардин.
— Это не те отношения, где я бы хотел, чтобы на меня смотрели во время этого, — хмыкнул Марк. — Как наши дела?
— Лучше, чем твоя физиономия. Мэлани, там за дверью стоят двое наших крепких парней, они с удовольствием сопроводят тебя выпить кофе, — тоном, не терпящим возражений «предложил» мне Хардин, освобождая проход, и не важно, хочу ли я этот чёртов больничный кофе. Просто их тайные делишки не для моих ушей, и в каких бы мы ни были отношениях с Марком — степень моей посвященности никогда не будет полной, такой он человек. И мне нужно либо смириться с этим, либо отстаивать свои права со скандалом. Я вышла, даже не оглянувшись на Марка, тем самым выказывая, что возмущена подобным отношением. Выпив кофе в три глотка, я ещё раз хорошенько подумала об этом и вернулась обратно уже с воинственным видом.
— Больше не позволю выставить себя за дверь! — заявила я, собравшемуся было открыть рот Хардину. — Я хочу знать правду, раз уж мне в людей стрелять пришлось! Кто это был? И какое по счёту это уже нападение? — разражаюсь я эмоциями, покрасневшая от недовольства. В то время как эти двое невозмутимо оценивают меня взглядом, прямо два хладнокровных удава, но решение принимает Марк.
— Зачем тебе лишние нервы, Мэл? Это всего лишь желание оградить тебя.
— Я не клумба, чтобы меня огораживать! — если я упрусь, то хрен меня что сдвинет, и Марк, наверное, уловил это в моём взгляде.
— О, господи, — страдальчески протягивает он, — Я всё расскажу тебе дома. Давайте убираться отсюда.
Дома я дала ему время только пока принимала душ. После возникла перед ним в полотенце, с вопросительным выражением лица. Правда, долго мне его сохранить не удалось, потому что я просто не могла не умилиться картине — Марк, лежащий в обнимку с моей кошкой.
— Иди сюда, моя разъярённая тигрица, — усмехнулся он одним уголком рта. — Видишь, одну я уже укротил, теперь твой черёд.
Но я не улеглась ему под бочок, как Джипси, я уселась рядом, так, чтобы мне хорошо было видно его лицо. К кошке я уже почти ревную, но на его нежные нотки в голосе не поведусь, я намерена знать, как на самом деле обстоят дела.