Донос
Шрифт:
Тюрьма строго требует почитания «старших», титулованных.
Когда в тюрьму привезли и поселили в одну из камер известного «Вора в законе», по всем камерам быстро распространились «мульки» с сообщением об этом важном для тюрьмы событии, навстречу пошли запросы – чем помочь.
Взаимовыручка здесь настолько развита и организационно оформлена, что непосвященный человек, узнав обо всем этом, просто поражается – мы же, в том, другом, «цивилизованном» мире, криминальное общество воспринимаем развращенным, предательским, как общество обозленных, продажных людей.
Все это я видел и наблюдал не среди «избранных», не среди «политических». Все это я видел среди настоящего «криминала»: и на Иваси, и в Сизо меня помещали в камеры только с уголовниками – ворами, убийцами. Именно от этих воров, грабителей, убийц получал я в тюрьме поддержку, заботу, сочувствие, защиту. Я видел, ощущал на себе силу и власть могучего сообщества людей, вставших против закона, живущих вне закона, сообщество людей, способного влиять на законы, способного изменять законы. Трудно познать их организованный «внутренний» мир, не всем позволено, но кто поймет, тот познает – это другой, параллельный мир, он сильнее реального, видимого мира, он вне государства, но он в государстве, не в общем, он в государстве своем – сильном, дисциплинированном, напряженном.
Пока не поймут всего этого наши стражи порядка, никогда не совладать им с этим, криминальным для них, сообществом.
Да и, по правде сказать, куда им, «ментам» нашим – они же грызутся между собой, ненавидят себя, «обездоленных», обманывают и себя, и своих коллег-сотоварищей, и своих подследственных, и своих сограждан, а именно это в том, параллельном, «криминальном», мире совершенно недопустимо.
Потому-то, познаешь там, в тюремной камере, сообщество воровское их, «ментов», не боится, смеется над ними, презирает их. Воровское сообщество знает – оно сильнее, оно их, «ментов», можем купить, оно, воровское начальство, само может прийти к власти, если захочет, а не все еще и хотят, зачем, им, «великим», «светиться», ни к чему, у них есть «слуги народа», те отработают. А как и чем «менты» совладают с ними? Да никак, ибо они сами на общей службе в этом глубоко криминальном государстве. Писали же на заборах в конце восьмидесятых – «к власти придет криминал! Мы построим свое, воровское государство!» Вот и пришло это время.
Это легко увидеть в любой тюрьме, в любой камере. Если в камере кому-то из «важняков» нужен срочно человек – любой! где бы он не находился – в пределах тюрьмы, конечно – этого человека приведут, оставят на нужное время в камере с нужным человеком, все что положено решить, эти встретившиеся люди решат. Не по следственным делам, конечно, по своим, тюремным, да и не только тюремным, разборкам. В камере «важного» человека всегда поздравят с днем ли рождения, с другим ли каким-то событием, если надо кого-то предупредить, предупредят, не туда, мол, гребешь, приятель, остепенись, успокойся. Тюремное «сословное начальство» всегда держит палец на пульсе тюремной жизни, все это знают, все этого остерегаются, всех это дисциплинирует, держит в «напряженке». И в ответственности.
В тюремную камеру не имеют права входить коридорные надзиратели. Да и не только коридорные – в тюремную камеру не могут входить работники тюрьмы. Это запрещено тюремной инструкцией. Официально, в камеру могут войти только охранники служб спецназначения.
– Не гони, Саныч, чего машешь руками, забылся весь, не видишь ничего. Успокоишься ты, наконец, или нет? Володя, скажи ему, пропадет же человек. Не гони, Саныч!
Легко сказать – «не гони». Мысли – их ведь не остановишь, не выключишь, как лампочку на стене, они гложут, жгут, требуют ответа на запутанные вопросы.
Тяжелые мысли – грозное все же наказание для живого человека.
И грозный для него судия.
Мы закончили семилетнюю школу. Обязательное образование. Много произошло событий с тех пор, как появился я в этой школе. Как-то быстро я стал одним из самых активных среди ребят. Уже в шестом классе меня избрали Председателем Совета Дружины пионерской организации всей школы, а в седьмом – Председателем Совета Дружины всего Режевского района. Это был, наверное, первый и последний опыт создания такого органа – Совет дружины района. В Свердловской области, по крайней мере, такой орган был создан только в Реже.
Организовывались разные интересные игры, общественные мероприятия. Мы принимали самое активное участие в создании кружковой работы городского Дома Пионеров, куда стали ходить и учиться многие ребята из разных, даже самых удаленных уголков нашего города, приходили ребята и из ближних деревень.
Затевали мы и разные походы, с посещением соседних районов и городов, завели дружбу с пионерами Егоршинского и Алапаевского районов, соревновались с ними и в учебе, и в спорте, и в самодеятельности.
Особенно всех долгое время держал в напряжении один поход, организованный нашей старшей пионервожатой Богаткиной Кимой Африкановной. Это была замечательная женщина, активная, выдумщица, она всех наших ребят как-то быстро объединила, организовала на полезные дела. Вот она и придумала пеший «виртуальный» поход группы школьников от нашего города до Красной площади в Москве. Ежедневно на школьной доске объявлений вывешивался телеграфный отчет Командира отряда путешественников за пройденный маршрут – что посетили, что видели, с кем познакомились, какие интересные события произошли в посещаемом городе.
На самом деле поход проводился по карте, маршрут прокладывался и описывался прямо в пионерской комнате, в школе. Группа ребят, участвующих в маршруте – его прокладке, описании и подготовке телеграфных отчетов, была строго засекречена, даже наши близкие друзья не знали, кто входит в состав этой группы и кто их командир. На самом деле – это была огромная работа, по маршруту надо было изучить не только все достопримечательные сведения по описываемой местности, проходимых городов, сел и деревень, нужно было и узнать последние интересные о них новости.