Донской хронограф. Хронологическая история донских казаков

Коваленко Г.

Для склонения султана к миру, в Турцию было отправлено посольство во главе с дворянином Кузминским. Его тщательно проинструктировали в Посольском приказе и дали наказ: «Если станут говорить, что в Астрахани кишени (кладбища) разгромили и мертвецов грабили, то отвечать: это делали без государского ведома воры, боярские холопи и казаки». В случае, если турки станут говорить о притеснении мусульманской веры, то вновь уведомить их, как и в прошлом году, что «Слуга его, царь Саин Булат, господствует в Касимове, царевич Кайбула в Юрьеве, Ибак в Сурожике, князья нагайские в Романове: все они свободно и торжественно славят Магомета в своих мечетях».

Однако и это посольство окончилось безрезультатно. Требование восстановить Казанское и Астраханское ханства, было неприемлемо для России. Тогда турки потребовали

от Ивана Грозного признать себя данником османов, не возвращая этих ханств. Но и это требование также было неприемлемо. Наряду с переговорами в Стамбуле, шли переговоры в Крыму и на Дону, между казаками и азовцами. Об этом мы узнаём из государевой грамоты на Дон от17 августа 1571 г. Царь, стремясь к спокойствию на своих южных украинах, послал донских атаманов с поручением в Азов: «От царя и великого князя всей Руси на Дону, послали есьмя, для своего дела, под Азов казачья атамана Микиту Мамина, да Молчана Яковлева с товарищи, и как на Дон они приедут и о которых наших делах Микита Мамин учнёт с вами говорить, и вы б с ним о наших делах промышляли за один; а как нам послужите и с Микитою наши дела начнёте промышляти, и мы вас пожалуем своим жалованьем».

Но и эти переговоры, по всей видимости, закончились ни чем, из-за драматических событий развернувшихся на Дону. Люди крымского хана, стремясь отомстить донцам за разгром учинённый перекопским татарам, устроили засаду, в которую попала казачья ватага. В ходе боя был захвачен в плен сын войскового атамана Черкашенина. В отместку, храбрый атаман совершил смелый и неожиданный для азовцев набег на город. Скрытно подойдя к его стенам, казаки бросились на его штурм. После жестокого боя они ворвались в город, где захватили в плен шурина турецкого султана – Усеина, и всю его свиту, 20 человек, а также множество чёрных людей. Однако туркам, вскоре удалось выбить донцов из города, но не освободить пленников. Через несколько дней казаки вновь подошли к городу, со взятыми в нём пленниками, и атаман Черкашенин предложил азовскому паше произвести обмен султанского шурина и его свиты, на его сына и взятых в месте с ним казаков.

По каким-то причинам обмен не состоялся, и крымский хан приказал казнить Данилу Черкашенина, что привело к новому взрыву кровавой резни между казаками и азовцами. Эти, казалось не столь важные события, до крайности обострили отношения между Россией с одной стороны, и Турцией с Крымом с другой. Между ними началась оживлённая дипломатическая переписка с взаимными упрёками и обвинениями.

Турецкий султан, узнав о нападении казаков на Азов, и взятии своего шурина в плен, вместе со всей свитой, отправил крымскому хану резкую грамоту с выговором за казнь сына атамана Черкашенина, приведшему к штурму Азова и почти полному его захвату донскими казаками. Султан требовал больше не допускать такого: «А ведь, де, Азов казаками и жил, а казаки, де, Азовом жили, о чем, де, у них по ся места все было смирно. Нынче, деи, ты меж казаков и Азова великую кровь учинил».

Об этой переписке мы узнаём из отписки русского посланника в Крыму Ивана Мясоедова, доставленной в Москву служилым татарином Кадышем Кудиновым: «Да говорил государь, царь (хан) про казаки донские воюют Азов, мы де с братом своим (Иваном Грозным) в братстве и любви будем, а казаки де воюют Азов. И мне де и турского царя отстать как? … А царь государь (крымский хан), говорил про Азов потому, что писал к нему турский царь, про что де ты казнил Мишкина сына Черкашенина, и ныне де и меня казаки Азов взяли».

Получив выговор от султана, хан, в свою очередь жаловался русскому царю на казачьи разбои под Азовом. На что русский самодержец отвечал: «Казаки живут на Дону не по моей воле; бывают в войне и мире с Азовом без моего ведома; они беглецы из моего государства, и собравшись для разбоев, неоднократно грабили и мою казну на Дону и Волге, за что многие казни были. Моих же людей, я не токмо не посылал к Азову, но даже сведав о нынешнем набеге казаков на оный, приказал по украинным городам казнить всякого казака бывшего под Азовом, коль скоро который из них явится туда». Но на самом деле царь не собирался ни кого казнить за разгром Азова.

***

1572 г. В наступившем году Давлет Гирей, не удовольствовавшись колоссальной добычей прошлого года и сожжением Москвы,

решил повторить поход на Русь. Он надеялся вновь захватить добычу и пленников без кровопролитных сражений. Но собрав 120 тыс. войско, включая 7000 янычар с пушками, готовый ворваться в российские приделы для грабежей и резни, он медлил, в надежде, что устрашённый татарским погромам, Иван Грозный без боя уступит Казань и Астрахань. Пока же крымцы и нагаи отдыхали «не рассёдлывая коней», но видя неуступчивость царя и не желая тратить «время в переписке лживой, а решить дело саблей лицом к лицу», Давлет Гирей, уже хорошо знакомой дорогой двинулся к Дону и Угре. Казаки, узнав о движении татарских полчищ, известили о том воевод украинных городов.

Тем временем в Бахчисарае торжествовали и делили шкуру неубитого русского медведя. Русь ослабла прошлогодний поход показал, как легко было громить обессиленных московитов, в этом же году пора покончить с ними раз и навсегда. Мурзы уже делили наместничества, стараясь выпросить себе самые богатые, и многолюдные города. А еврейские купцы, контролировавшие в Крыму работорговлю и финансировавшие походы Давлет Гирея, получили ярлыки на беспошлинную торговлю по Волге.

Иван Грозный тем временем спешно собирал войска, с бору по сосенке. Воеводами были назначены князья Воротынский и Хворостин, с Дона были призваны казаки атамана Черкашенина. Из Разрядного приказа мы знаем численность русской армии: «И всего во всех полках, со всеми воеводами всяких людей 20043, опричь Мишки с казаки». По разным оценкам, атаман Черкашенин привёл с собой от 3000 до 5000 всадников. Русские полки князя Воротынского, предупреждённые донцами, немедленно заняли укреплённые позиции на Оке, в 3 верстах от Серпухова. В месте, считавшимся наиболее удобным для переправы. Но хан, умудрённый боевым опытом, отвлёк русские войска перестрелкой. Татары же, тем временем, найдя другие броды, переправились через реку и стремительно двинулись к Москве. Воротынский, узнав от казаков о манёвре неприятеля, бросил оказавшиеся бесполезными укрепления и устремился в погоню.

Командовавший авангардом русских войск воевода Хворостин, вскоре настиг арьергард татар, которым командовали крымские царевичи (калги) и в жестоком бою разгромили его, обратив неприятеля в бегство. Давлет Гирей узнал об этом у реки Пахра, близь Подольска. Обеспокоенный успехами русских, хан выделил сыновьям 12000 отборной конницы и татары всей массой обрушились на русских всадников. Те дрогнули и побежали, увлекая за собой крымцов, заманивая их тем самым на русские пушки и стрельцов. Убийственный залп ошеломил татар, устлавших поле сотням трупов. Всё изменилось в одно мгновение: бежавшая русская конница вдруг обернулась и врубилась в расстроенные ряды крымцов, ударила пехота, обратив неприятеля в бегство. Беглецов гнали, истребляя до лагеря Давлет Гирея, обеспокоенного натиском русских. Хан решил покончить с небольшой русской армией и лишь за тем идти на Москву. Но ему это не удалось, так как подошла основная русская армия.

Всё могло быть иначе, брось Давлет-Гирей сразу все свои силы на русские позиции. Но хан не знал истинную мощь полков Воротынского и собирался их прощупать. Он послал Теребердей-мурзу с двумя туменами на захват русского укрепления. Все они полегли под стенами гуляй-города. Небольшие стычки продолжались еще два дня. В течение этого времени казакам атамана Черкашенина удалось уничтожить турецкую артиллерию.

На следующий день, 31 июля состоялось упорное сражение. Крымские войска начали штурм главной позиции русских, оборудованной между речками Рожай и Лопасня. «Дело было велико и сеча была велика», – говорит о сражении летописец. Перед гуляй-городом русские разбросали своеобразные металлические ежи, о которые татарские кони, ранили свои ноги. Поэтому стремительный натиск, основная составляющая побед татар, был сорван. Стремительный натиск был остановлен перед русскими укреплениями, откуда посыпались ядра, картечь и пули. Но татары продолжали атаковать. Отбивая многочисленные натиски, pоссияне переходили в контратаки. Во время одной из них казаками Черкашенина был захвачен главный советник хана – Дивей-мурза, руководивший крымскими войсками. Яростное сражение продолжалось до вечера, и Воротынскому больших усилий стоило не ввести в бой засадный полк, не обнаружить его. Этот полк ждал своего часа.