DOOM: Ад на Земле
Шрифт:
Следующие два часа прошли тихо. Арлин и Флай воспользовались случаем И пробрались ко мне.
Вид у них был потрясенный. Я хотел обнять капрала Таггарта за плечи, чтобы подбодрить, но не знал, как он отнесется к этому моему жесту. Он шел ко мне, переступая через тела погибших. Конечно же, он понял, что наделал, и, наверное, казнил себя. Так и носить ему этот грех до могилы, если не найдется какой-нибудь священник, который облегчит его душу.
Отчего-то мне казалось, что он католик. В былые времена я бы никогда не простил такого надругательства над учением Христа,
— Мы добились временной передышки, — убитым голосом сказал Флай.
— Врезали им по первое число! — заспорила Арлин.
— Вы оба правы, — примиряюще заметил я.
— Но сколько мы сможем продержаться? — спросил Флай. — Несколько дней? Неделю? Две? В скором времени они получат подкрепление и разобьют нас.
Он не добавил «а все из-за меня», но наверняка подумал.
— В скором времени да, — согласился я, — лет через пять, через шесть.
— Через пять, через шесть? Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
Я усмехнулся.
— Мы готовились к этой войне многие годы, мой друг… только никогда не предполагали, что станем воевать с самыми настоящими демонами.
— Господи… а с кем же вы собирались воевать?
Его богохульство разозлило меня, но я решил не заострять на этом внимания. Возможно, парень не осознает до конца, что говорит.
— Всегда и повсюду мы боремся с силами Мамоны. Мы надеялись предотвратить кризис, засылая своих эмиссаров в мир, пытаясь повести его по праведному пути, предначертанному Конституцией 1787 года, которую предписал нам сам Господь. Наши люди были везде — в армии, в ФБР, во властных структурах. С каждым годом нас становилось все больше в Департаменте налогов и сборов и даже в НАСА. Но все наши усилия привели лишь к тому, что мы заранее узнали о готовящемся наступлении и сумели заслать в стан врага некоторое число шпионов и саботажников.
Флай в изумлении покачал головой, но ничего не сказал.
— Теперь мы последний форпост благочестия на территории Соединенных Штатов. На планете осталось только одно место, куда стекаются чистые душой люди, готовые бороться до конца. Там центр Сопротивления.
— И где же он?
— Даже если бы я знал, приятель, — усмехнувшись, ответил я, — то не сказал бы. На сегодня твои шансы как хранителя секретов не очень высоки.
Флай горько усмехнулся.
— Я бы тоже ничего не сказал, навороти ты таких дел, как мы. Вернее, я.
— Нет, мы, — поправила его Арлин. — Ты забыл, что я стояла рядом и помогала передавать Карапетяну донесение.
Флай пожал плечами, но не стал спорить.
— У вас есть планы присоединиться к Сопротивлению?
— Если и есть, то мы еще не начали их осуществлять. Мы можем посылать своим соратникам по борьбе короткие сообщения — совсем короткие, чтобы враги не успели сделать тригонометрическую съемку или дешифровать их. Но не можем посылать людей.
— Почему?
— Существует энергетический барьер, который не дает нам покинуть континент… а иногда даже города. В Лос-Анджелесе, например, есть такой:
— А если обойти барьер?
— Пробовали. Никак не удается найти, где он кончается. Такое впечатление, что он повсюду. Единственное, что остается, отыскать источник или центр, откуда он управляется, и вырубить его. По крайней мере на такой срок, чтобы наши люди успели выйти и присоединиться к Сопротивлению. Иначе рано или поздно мы проиграем. У нас есть запасы еды и медикаментов на годы, но не на десятилетия. И потом, демоны в конце концов соберут такое войско, против которого мы окажемся бессильны. В лучшем случае продержимся в осаде месяца четыре, а потом сдадим город, если они бросят против нас всю свою мощь.
— Ну и перспектива! — с негодованием воскликнула Арлин. — А как насчет ракет? Что если они забросают нас ядерными бомбами?
— Наши люди участвовали во всех оборонных стратегических программах, — напомнил я подмигнув. — У нас такая система противовоздушной защиты, что о бомбах можно не беспокоиться. Страшнее танки и сами твари. Защитные сооружения не рассчитаны на молохов.
— Молохов?
— Кажется, вы зовете их паровыми демонами.
Вдруг задребезжал радиотелефон. Радист вышел на связь, какое-то время слушал, потом выдал порцию «есть, сэр» и повернулся ко мне.
— Президент хочет видеть твоих подопечных, Альберт.
— Сейчас?
— Сегодня вечером. Капитан говорит, для них есть задание… чтобы они могли загладить свою бездумную выходку… не обижайтесь, ребята, я только цитирую.
— Никто и не обижается, — буркнула оскорбленная до глубины души Арлин.
Мои глаза опять задержались на изгибах и округлостях ее тела, и я вынужден был сделать над собой усилие, чтобы перевести взгляд на другие тела, усеявшие поле боя. На позициях уже суетились санитары, собирая раненых для отправки в госпиталь.
— Время указали? — спросил я.
— Восемнадцать ноль-ноль, — ответил радист. Я не знал его имени, хотя он знал мое, и из-за этого чувствовал себя неловко.
— Слышали, ребята, — я кивнул, — начинайте мыть шеи. У нас три часа до встречи с Президентом. И знаете что?
Они выжидательно посмотрели на меня. — Постарайтесь хоть в этот раз не свалять дурака.
Арлин щелкнула меня по лбу, но Флай наклонился и стал старательно счищать с ботинок руками грязь.
11
Арлин, Альберт и я сидели в нашей комнатушке, болтая, словно старые друзья.
— А ты прав, Альберт, — сказал я. — Нам следовало спросить вас, прежде чем отправлять донесение Карапетяну.
— Да сама необходимость вынюхивать и сочинять идиотские басни уже должна была вас насторожить, — со слабой улыбкой ответил он.
Я поймал взгляд Арлин, впервые после смерти старика Додда посмотревшей на кого-то с интересом. Неужели она?..
А-а, дурацкая мысль. С ее-то отношением к религии вообще и к мормонам в частности. После всего, что случилось с ее братом.