Дополнительный прибывает на второй путь
Шрифт:
– Хватились!
– Прудников усмехнулся.
– Разменял - и дело с концом!
– Показывай, Прудников!
– прервала его жена.
В это время Марина поднялась, поправила очки. В руке у нее была пачка десяток.
– Проверьте, - она положила деньги на стол перед Антоном. На некоторых действительно были какие-то пятна.
У Вохмянина вырвался досадливый жест. Похожая на жужелицу пассажирка под литографией астраханского Кремля громко вздохнула.
– Вы везете деньги из Сум?
–
– Часть денег я разменяла по дороге...
Электрик из угла заметил резонно:
– Убийца мог выбросить деньги, а кто-то поднять!
Поколебавшись, Антон переправил лежавшую перед ним пачку на стол к Денисову.
– Ашулук!
– объявил Шалимов.
Земля за окном выглядела рассохшейся, словно покрытой древними письменами. Сероземы, серо-фиолетовая клочковатая сушь. Станции еще не было, но вдоль полотна тянулись четкие следы протекторов.
Вдоль пути вскоре замелькали невысокие строения. Сабодаш кого-то увидел, поднялся к окну. Какой-то человек бежал к поезду.
В ту секунду, когда колеса дополнительного замерли, в руке Антона был пакет.
– Спасибо, - сказал Антон. Не вскрывая, передал пакет Денисову.
– Пять минут стоянка, - сообщил Шалимов.
Магаданец спросил:
– А следующая?
– Селитренский.
"Должно быть, последняя телеграмма", - подумал Денисов.
"...Направленный экспертизу нож красной пластмассовой ручкой
орудием преступления не являлся..."
От него не ускользнуло:
"Обнаружены два ножа, и оба не являлись орудием убийства... Основное вещественное доказательство не найдено..."
Разговоры прекратились, когда Денисов стал откладывать лежавшие перед ним купюры, имевшие следы перегиба. Было заметно: прежде чем попасть в общую пачку, часть купюр была сложена вчетверо.
Все думали об одном.
"Кошелек Полетики-Голея небольшой, квадратный, купюры сгибались несколько раз..."
Однако Денисова беспокоило другое:
"В отсутствие Наташи Газимагомедовой и оперативной группы вправе ли я повести дальнейший розыск преступника так, как считаю нужным?"
Он отложил последнюю десятку, теперь перед ним лежала тонкая стопка купюр со следами перегибов.
– Пятнадцать!
– прохрипел со своего места Судебский.
– Я считал!
На него неприязненно оглянулись, Денисов смешал купюры: "С деньгами в последнюю очередь..."
Солнце припекало. Антон тревожно следил за Денисовым, все чаще стирал пот с лица.
Денисов нашел глазами магаданца и его спутников, выглядевших весьма живописно, - пожилого, со шрамом, и второго, в тельняшке, с металлической пластинкой у кисти. Он знал об этих людях меньше, чем об остальных участниках уголовного дела.
"Магаданец
Подозрение укрепилось, когда Денисов увидел билеты, взятые от Москвы. Кроме того, перечисляя дальневосточных рыб, магаданец назвал подряд "муксуна", "чавычу" и "пыжьяна", что рыбак сделал бы едва ли: "муксун" и "пыжьян" были речными рыбами, а поставленная между ними через запятую "чавыча" - морскою.
"Но в купе действительно висела на жилке рыба..."
Магаданеп выглядел бывалым, привыкшим к шумному командировочному братству, крепкому словцу. Держался он независимо.
– В командировку?
– спросил Денисов.
– Ну!
Денисов узнал интонации Подмосковья.
– Наверно, связаны с рыбным хозяйством?
Магаданец хотел отшутиться, но его спутник, пожилой, со шрамом, вклинился в разговор:
– Москва, фирма "Океан".
– Понимаю... Консервы! "Чавыча", "пыжьян"...
– И рыба! Горбуша, кета. Все ценные породы.
Денисов вспомнил характеристику проводницы: "Ничего. Только выпить не любят... Всю ночь сидели! Даже без света..."
Денисов оглядел салон: Феликс чувствовал себя не в своей тарелке, пока он, Денисов, разговаривал с рыбаками.
– А почему Магадан?
– Антон воспользовался паузой.
– Девушки больше уважают!
– Магаданец подмигнул Пятых, проводница вспыхнула, поправила пилотку.
Судебский, о котором успели забыть, подал голос:
– На Востоке заработки выше! За это и уважают!
"Рыбаки" дружно захохотали.
– Не всегда, отец...
– магаданец потряс пустым бумажником.
– Этой ночью вы покупали вино?
– спросил Денисов.
"Рыбаки" замолчали. Феликс пил "Айвазовскую", на него жалко было смотреть.
– Дело серьезное!
– вмешался Антон.
Магаданец пожал плечами:
– Покупали.
Денисов спросил:
– В ресторане?
– Работяга принес в купе...
– магаданец помялся, - Феликс!
Разносчик пожелтел.
– Бутылки были со штампами?
– продолжал Денисов.
– "Трест ресторанов Южного направления"? С наценкой?
– Без штампов, - магаданец пригладил редевший медно-рыжий венчик надо лбом.
– Но с наценкой. Работяга предупредил: "Ресторан закрыт. Тружусь сверхурочно..."
Директор оторвался от счетов:
– Если товарищ настаивает, давайте соберем бутылки! Я уверен, мы не найдем ни одной без штампа.
– Бутылок этих в поезде нет, - сказал Денисов.
– Официант ночью прошел по всему составу. Собрал.