Допустимая погрешность

Абдуллаев Чингиз Акифович

– Мне показалось, что я ошибся, – неожиданно сказал Ратушинский, когда они втроем вышли из дома. – Не нужно было снова всех собирать. После случившегося у каждого остался неприятный осадок. Все знали, что документы пропали у меня из квартиры, и невольно подозревали друг друга. А отношения между моей сестрой и Майей Александровной всегда оставляли желать лучшего.

– Понимаю, – ответил Дронго, – поэтому постараюсь не очень затягивать расследование. Мне понадобится завтра осмотреть вашу квартиру. Это возможно?

– Я

пришлю за вами машину. Ну, не буду вам мешать.

Он ушел, успев кивнуть Юлии, словно в знак поддержки. Первый десяток шагов они сделали молча.

– Вы хотели со мной поговорить, – не выдержала затянувшегося молчания Юлия.

Она достала из кармана пиджака пачку сигарет, вытянула одну. Дронго невольно посмотрел на пачку. Она курила легкие ментоловые сигареты «Slims». Достав сигарету, она обернулась в сторону дома.

– Я забыла сумочку дома, – виновато произнесла она, – в ней у меня зажигалка. Вы не курите?

– Нет, не курю, – покачал головой Дронго, – и у меня нет зажигалки.

– Жаль.

Она выбросила сигарету. Не убрала ее в пачку, а именно выбросила и снова положила плоскую пачку в карман пиджака.

– Дорогие сигареты, – меланхолично заметил Дронго. – Вы всегда так бросаетесь ими?

– Что?

– Я заметил, что вы выбросили сигарету, даже не закурив.

– Но у вас же нет зажигалки, – улыбнулась она.

– Действительно, нет, – согласился Дронго. – У вас большая зарплата?

– Нормальная. На жизнь хватает, – сдержанно ответила она. – А почему вы спрашиваете? Хотите выяснить, могу ли я позволить себе такие сигареты? Могу. У меня хорошая для Москвы зарплата, и я живу одна.

– Можно узнать, какая именно?

– Вас интересует зарплата по ведомости или сколько я действительно получаю?

– И то, и другое.

– Двести по ведомости и тысячу сверху. Чуть больше того.

– Вы давно работаете с Борисом Алексеевичем?

– Нет. Я думаю, что он вам уже успел все рассказать. И про мою работу, и про мою зарплату, – молодая женщина была не просто толковым человеком, она обладала зачатками аналитического ума, и Дронго с невольным уважением взглянул на нее.

– Какова тема вашей диссертации? – неожиданно спросил он.

Она остановилась. Снова закусила губу. Потом улыбнулась.

– Вы опасный человек, – сказала она, смакуя эти слова. – Откуда вы узнали о моей профессии? Вам рассказал Борис Алексеевич? Хотя нет. Он не знает темы моей диссертации.

– Вы мне тоже не сказали, – напомнил Дронго.

– «Психология внутреннего диалога», – сообщила она с улыбкой. – Я защищаю диссертацию по психологии. Как вы догадались?

– Я обратил внимание, как вы ведете разговор. Вы ведь раньше работали у вице-президента компании. Сколько ему лет?

– Тридцать два. Он был молодой и холостой, если именно это вас интересует.

– Сколько вы там получали?

– Примерно столько же. Чуть меньше.

– Почему

же вы согласились перейти к другому руководителю? Борис Алексеевич старше вас на полтора десятка лет и женатый человек. Или вы считаете, что таким образом обеспечили себе служебный рост?

– Нет, – улыбнулась она, – совсем не поэтому. Хотя… отчасти. Дело в том, что вице-президент, у которого я работала, решил жениться. Как только я увидела его супругу, то сразу поняла, что моя служебная карьера под большой угрозой. Этакая типичная стервочка. И ростом мне по пояс. Он тоже не очень высокий, поэтому млел в моем присутствии. Представляете, что с ней было, когда она меня увидела? Я по ее глазам поняла, что все кончено. Хотя работа меня устраивала.

– Могу я задать вам нескромный вопрос?

– Не нужно. Я знаю, что вы хотите меня спросить. Спала ли я с ним. Конечно, спала. Иначе бы меня там не терпели. Он начал приставать ко мне с первого же дня. Самолюбию маленького мужчины всегда льстит обладание высокой женщиной. Он наслаждался властью надо мной. Зато в постели был не очень состоятелен, – жестко заметила она. – Но в общем, это было не так уж важно. Я сразу решила уйти. И тут оказалось, что у Бориса Алексеевича свободно место секретаря.

– Ратушинский сказал мне, что он сам обратил на вас внимание.

Она усмехнулась.

– Я выделялась среди остальных своим ростом, – сказала она, лукаво взглянув на Дронго. – Но вообще-то меня рекомендовала моя двоюродная сестра, которая уже не работает в компании.

Они отошли от дома уже довольно далеко. Навстречу шел пожилой мужчина, очевидно, совершавший свой вечерний моцион. Юлия приветливо с ним поздоровалась, и мужчина кивнул ей в знак приветствия, строго взглянув на ее спутника.

– Вы знаете, кто это такой? – шепотом спросила Юлия.

– Нет, я его никогда не видел, хотя лицо кажется знакомым, – признался Дронго. – Видимо, ему лет восемьдесят…

– Восемьдесят пять, – заговорщически подмигнула ему Юлия. – Это отец вице-премьера, который отвечает за энергетику. Когда-то старик работал в Госплане. Отец и сын очень похожи друг на друга, поэтому его лицо и показалось вам знакомым.

– Вы всех здесь знаете?

– Многих… – уклонилась она от ответа. – Вон в том доме живет, между прочим, один из заместителей руководителя президентской администрации.

– Часто здесь бываете?

Она остановилась. Машинально достала пачку сигарет из кармана. Повертела в руках и снова положила обратно. Потом с некоторым вызовом спросила:

– Хотите узнать, какие у меня отношения с Ратушинским? И могла ли я украсть его документы?

– Хочу, – кивнул Дронго, – мне важно понять психологию ваших отношений.

– В отличие от своего заместителя он производит более благоприятное впечатление, – дипломатично сказала она.

– Вы с ним встречались?