Допустимый ущерб
Шрифт:
Хаджи Рахман не хотел будить всех остальных, но не видел другого выхода. Он еще раз подумал и все-таки постучал. За дверью никто не отозвался. Конечно же, сейчас все четверо крепко спят. Хаджи постучал чуть громче и наконец-то услышал недовольные голоса.
Конечно, нельзя будить людей в третьем часу ночи, учитывая, что в шесть утра они выйдут из гостиницы. Но другого выхода просто не было. Хаджи терпеливо ждал.
Наконец-то дверь открылась. На пороге стоял пожилой мужчина. В этой комнате жили трое относительно
«Кажется, он работает в налогом управлении, — вспомнил хаджи Рахман. — Его зовут Шадман Ахметханов».
— Ассалам алейкум, — вежливо поздоровался Шадман. — Что вам нужно, уважаемый хаджи?
— Ваалейкум салам, — привычно отозвался хаджи Рахман. — Хотел узнать, все ли у вас в порядке.
— Да. — Его собеседник обернулся и взглянул в комнату. — Все спят. А почему вы беспокоитесь?
Хаджи заколебался. Разбудить Джамалова при свидетелях просто невозможно. Это будет неправильно и вызовет у того реакцию отторжения. Раз все спят, то это уже неплохо. Хотя вполне возможно, что Абдулкерим сейчас чутко прислушивается к разговору.
— У нас небольшое происшествие, — сообщил хаджи Рахман. — Один из наших паломников плохо себя чувствует. Боюсь, что завтра его не будет с нами. Поэтому я хочу узнать, как чувствуют себя остальные члены группы.
— Слава Аллаху, у нас все хорошо, — ответил Шадман.
— Никто никуда не выходил?
— Нет. Никто. Я очень чутко сплю. Вернее, совсем не сплю. Для меня такое большое счастье оказаться здесь в семьдесят лет! Я не надеялся, что Аллах сохранит мне силы и даст возможность совершить этот хадж. Поэтому я не сплю, все время лежу и думаю о том, какой я счастливый человек!..
Хаджи уже собирался еще раз извиниться и уйти, когда его собеседник добавил:
— Только наш друг Абдулкерим выходил из номера примерно полтора часа назад. Ему нужно было позвонить. Он вышел, чтобы не беспокоить нас.
Рахман испуганно замер. Полтора часа назад. Как раз в то время, когда был убит Эльмурза Хасанов. Неужели паломник решился на такое ужасное преступление?
— Он быстро вернулся? — не удержался от вопроса хаджи Рахман.
— Минут через пять-шесть. А больше у нас никто не выходил. Вас еще что-то интересует, уважаемый хаджи?
— Нет, спасибо.
Хаджи почувствовал, как на него навалилась невероятная тяжесть, ощутил такое же огромное разочарование. Он пробормотал свои извинения, попрощался, отошел от двери, немного подумал и достал телефон.
Конечно, сейчас глубокая ночь и в Москве, и в Мекке, но ему обязательно нужно позвонить. Он тяжело вздохнул, достал телефон и набрал знакомый номер.
Раздался первый гудок, и хаджи почти сразу услышал знакомый голос, словно его собеседник и не думал спать в такое позднее время. Нет, скорее уже очень раннее.
— Слушаю тебя, хаджи, — сказал Гасым,
— Извини, что беспокою в такое время, — начал тот.
— Что-то произошло, не так ли? — понял генерал.
— У нас случилась трагедия. Погиб наш паломник.
— Кто?
— Эльмурза Хасанов.
— Тот самый, который контактировал с нашим общим знакомым?
— Да, тот самый.
— Как он погиб?
— Его задушили, — ответил Рахман и вздохнул.
— Сейчас дай отбой. Я перезвоню тебе через две минуты с другого телефона, чтобы нас труднее было подслушать, — сразу предложил генерал, понимая, какому риску он подвергает своего друга, беседуя с ним по открытой линии.
Хаджи Рахман отключился. Через пару минут звонок. Он посмотрел на дисплей своего телефона и увидел какой-то непонятный номер. Не московский. Звонили из Европы, откуда-то из Чехии или Словакии.
— Это я, — сообщил Гасым. — Как все произошло?
— Ничего не знаю. Меня разбудили и позвали на лестницу, где лежал покойник. Сказали, что его задушили. Спрашивали, были ли у него с собой деньги.
— И все?
— Сказали, что еще раз позовут после завершения всех обрядов. В шесть утра мы выходим из отеля.
— Это я понимаю. А как наш знакомый? Ты не проверил? Где он был в этот момент?
— Проверил. — Хаджи Рахман еще раз тяжело вздохнул. — Он оставался в номере с тремя нашими паломниками.
— И никуда не выходил?
— Выходил. Я проверял.
— Ты спрашивал у него? Это было неразумно, хаджи. Он может тебя заподозрить.
— Нет, я спрашивал у старшего по комнате.
— Но он слышал твой голос?
— Думаю, что да.
— Постарайся не оставаться один, — попросил Гасым. — Как он объяснил свое отсутствие товарищам по комнате?
— Сказал, что вышел позвонить. Можете проверить по его телефону.
— Не можем, — в сердцах произнес генерал. — У него два аппарата. Один — с нашим, российским номером, а другой — с катарским, к которому у нас нет доступа. Я не думал, что дойдет до такого, не предполагал, что во время паломничества может случиться подобное преступление.
— И я не думал, — признался хаджи Рахман.
— Будь осторожен, — еще раз попросил Гасым. — Видимо, мы что-то не рассчитали. Старайся вообще не подходить к нашему знакомому.
— Не беспокойся, — сказал хаджи. — У нас утром все начинается. Я всегда буду среди людей. Ты меня давно знаешь. Все в руках Аллаха. Если Милостивому и Милосердному будет угодно, то я вернусь живым и здоровым. А если нет… на все воля Всевышнего.
— Все-таки будь осторожен, — повторил генерал и закончил разговор.
Хаджи Рахман убрал телефон в карман и увидел, как по коридору идет молодая женщина. Она вежливо поздоровалась с ним. У нее в руках была бутылка воды. Видимо, спускалась, чтобы купить ее.