Дорога через миры (сборник фантастических рассказов)

Ладейщиков Александр

— ???

— Ну что за брезгливый взгляд, помилуйте! Для вас есть какая-то разница — человек я или виртуал? В сети-то этой разницы нет, Игорь.

Уж мне ли не знать.

— Кто ваш Хозяин?

— Понятия не имею. Мы не видим в «ту» сторону; потому что, если начинаем туда смотреть — это конец, долго не протянешь… Я даже не знаю, человек он или тоже Виртуал. И вообще, подозреваю, я сирота: иногда нас создают на волне сильнейшей эмоции — обиды, стресса, восторга. Когда человек сам себя не сознаёт. А потом, когда

возвращается в адекват, перестаёт питомцев узнавать.

— Бред.

— Ничуть. Если кота отпустить гулять по крышам и забыть, что вообще есть кот, то обратно его впустить будет некому. Кот станет бродячим. Хотя и будет приносить задушенных мышей к хозяйскому порогу. По инерции.

— Ну хоть чем ваш Хозяин занимается, если не секрет? Мужчина это или женщина?

— Женщина. Я знаю про неё только то, что очень много времени она проводит за компьютером. И однажды, тринадцатого сентября, была сильно расстроена. Этот день я считаю своим Дэ-Эр.

Я молчал, силясь переварить несусветную дикость происходящего.

И тут случилось невероятное.

Что-то очень большое и плоское, напоминающее мухобойку, на миг привиделось через потолок «Флеш-клуба». Оно приближалось со страшной быстротой, закрывая небо, и… я уткнулся головой в пустую тарелку с оголёнными шашлычными палочками.

Раздался короткий, резкий звук.

Бац!

И на месте Вересова оказалось тёмное, быстро исчезающее пятно.

Шшиххх…

Амальгама, сгруппировавшись на четвереньках, сиганула в окно, не повредив стекла, и скрылась в вихрящей снежности.

Никто из посетителей не заметил происходящего, продолжая жевать и обсуждать проблемы.

Официант принёс счёт, и я расплатился, отметив, что черничный торт в него не включён. Подошла Рина, встряхивая вымытыми руками.

— Ушли? Ну, слава богу — от этой парочки у меня мороз по коже. Игорь, та женщина, у которой муж застенчивый поэт — моя подруга. Она крепко влюбилась в этого фальшивого Сирано. Потом, когда он исчез и всё открылось, была тяжелая семейная сцена с валидолом и депрессиями. Как услышала — всё… пошла мыть руки, а то бы моё злобное «чтоб тебе пусто было!» влепилось не в зеркало над раковиной, а прямо в лицо этого мудака. И вообще… Неужели ему не жалко Амальгаму?

Я смотрел в сверкающие глаза Рины со смесью восхищения и робости. Подавая пальто, скользнул ладонью по её руке — кожа тёплая, мягкая…

— Спасибо тебе, — шепнул я, открывая дверь её подъезда.

— И тебе, — рассмеялась она. — Спасибо за встречу, это было так интересно!

Мне не нужно было лезть в электронную почту, чтобы ещё раз увидеть письмо Рины, пришедшее прохладным сентябрьским вечером. Я помнил его наизусть.

«Игорь, извини, но я больше не могу считать тебя своим другом».

И будь я проклят, если понял, за какие сетевые грехи получил от близкого

человека официальный отлуп.

Списал на женскую импульсивность и тринадцатое число, решил закуклиться и выждать — авось всё разрешится само собой. Но через неделю в сети появилась Амальгама, оккупировавшая мои мысли без остатка. Мысленно выстроив цепочку персонажей, вплоть до сегодняшнего клубного бэмса, я понял: всё действительно разрешилось само собой.

И вообще — на сегодняшний вечер к чёрту виртуальность!

* * *

Я отправился на кухню и сварил себе кофе.

Пил его с удовольствием, а сам читал газету и думал о том, что машину надо гнать на мойку, и что издателю нужно срочно позвонить… а ещё — что кошке не понравится гулять по заснеженной крыше.

Хотя ей и нужен свежий воздух.

Mar. Троян

— Я есть зелёный человечек.

Он стоял передо мной, грустно опустив бирюзовые плечи, и смотрел в землю. От длинных зелёных ресниц на впалые щёки падала тень, припухлые желтоватые губы были скорбно поджаты. Росточка в нём оказалось мне вровень, включая высоко взбитый клок волос.

Я невольно поёжился: он стоял босиком на заснеженной тропинке, и из одежды на нём была лишь коротенькая аквамариновая туника. Которую безжалостно трепал пронизывающий до костей ветер.

— Вам не холодно?

— Нет. Ответьте мне, — он умоляюще сложил руки с длинными пальцами, — вы умеете ремонтировать летательные тарелочки?

— Ни разу не доводилось, — растерялся я.

— Она разбилась, — зелёный человечек грустно посмотрел на меня, и я поразился, насколько прозрачные у него глаза. — Её нужно склеить.

Я посмотрел на часы. …Сократил дорогу, называется.

— Это не займёт много времени. Я один не получаться.

Пахло от него странно, вот что. Смешной запах — кофе и лилии одновременно. То сильнее, то слабее. Впрочем, конечно — ветер. Порывы.

— Вам не холодно?

Зеленый человечек очень удивился:

— Космос — холодно. Планета — жарко. Очень жарко.

Гибкие пальцы поднялись к длинной шее, зацепили ткань, и… Я быстро повернулся спиной.

— Вам будет очень сложно снова одеться? У нас не принято, когда женщины ходят по улице голые.

— Я есть зелёный человечек, — удивилась она. И снова запахло лилиями… и кофе.

— Вы оделись? — разозлился я. В конце концов, дома, в компьютере, меня ждали совсем другие зелёные женщины.

— Да, — прозвенело в ответ. Лучше бы я не оборачивался: одежду она намотала на высоко сбитую прическу.

— Девушка, милая, оденьтесь, пожалуйста, так, как было.

— Это не одежда. Это разум.

— Что? А, понятно.

Дублёнку отдавать не имело смысла, а вот свитер вполне можно было на девушку надеть. Или рубашку?