Дорога домой
Шрифт:
А может, так и сделать?
Отповедь осталась невостребованной: в тот вечер старуха не появилась, а когда на следующие утро Лесли пришла на кухню за завтраком, улыбнулась ей вполне дружелюбно. Эми тоже вела себя так, будто ничего не произошло, и даже — чудо из чудес! — по собственной инициативе протерла мокрой тряпкой пол в кабинете.
Дожди закончились внезапно — в один прекрасный день к полудню вдруг развиднелось. К вечеру на небе не осталось ни облачка, и обитатели Логова смогли насладиться зрелищем просвечивающего сквозь серебристую пелену
На следующее утро, выйдя на крыльцо, Лесли обнаружила там завтракавших Честера с Бобером. Оба обернулись к ней и просияли до ушей.
— Миссис Лесли, с добрым утром, — начал Честер. — Сегодня каша со шкварками и луком — хотите?
— Хочу, — кивнула Лесли. — И кофе тоже хочу!
— Давай, иди! — подтолкнул парнишка своего младшего кузена, а сам продолжил светскую беседу: — Погода-то какая хорошая! Солнышко светит…
— Да поедем, поедем! — не выдержала и рассмеялась Лесли. — Завтра, если дождя только снова не будет.
— В лес, да? — обрадованно затараторил Честер. — А то ребята вчера днем в разведку по окрестностям ездили, и к Пекосу тоже — говорят, вода поднялась сильно, даже кусты по берегам затопило. Течение быстрое, ветки всякие несет…
«Едва ли там сейчас хорошо клевать будет!» — с полуслова поняла она и кивнула:
— Да, поедем в предгорья.
Когда Лесли на следующий день закончила занятия, большой красно-черный квадроцикл уже ждал ее возле спортплощадки. Радостно возбужденные Честер и Бобер, на заднем сиденье — мешок с припасами и котелком, словом, все как положено.
Не прошло и часа, как они свернули с идущего на север шоссе в лес и вскоре остановились на берегу небольшого озера. Это было «их» традиционным местом: именно здесь, на поляне, ребята обычно ждали Лесли, пока она бродила по округе и собирала растения — купались, разводили костер и варили похлебку, а в последнее время еще и рыбачили. Конечно, лесное озеро — это вам не Пекос, карпов в нем не встретишь, но окуни попадались вполне приличные.
Выскочив из машины, Честер первым делом сунул Боберу саперную лопатку:
— Иди копай червяков! — сам принялся пока выгружать на поляну припасы.
Лесли выдала ему лески с крючками — намотанные на палочку, они традиционно хранились у нее — повесила на пояс несколько полотняных мешочков и закинула на плечо арбалет.
— Ладно, я пошла.
Озеро на самом деле было не одно, а целых три. Почти одинакового размера, соединенные протоками, сверху они, наверное, смотрелись бы как бусины в ожерелье.
Восточный берег дальнего, если считать от квадроцикла, озера густо зарос ежевичником. Вот туда и направилась Лесли, решив, что, раз девчонка слопала ягоды, нужно запастись хотя бы листьями и молодыми веточками ежевики — чай из них помогает от ангины не хуже, чем ягодный.
В воздухе веяло весной. Было странно чувствовать запах набухших почек, видеть тут и там пробивающиеся из-под земли красноватые стрелки кандыка [11] и при этом сознавать, что еще только самое начало февраля. Хотя, с другой стороны, она раньше никогда не заходила так далеко на
Впереди показалась врезавшаяся в берег бухточка с полого спускающимся к воде песчаным пляжем. Обходить ее по траве было лень, Лесли спрыгнула на песок и пошла по самой кромке воды.
11
Кандык — растение семейства лилейных, первоцвет, растет в основном в горах.
Влажный песок был весь испещрен следами — похоже, это место служило водопоем многим лесным обитателям. Вот приходил заяц, а вот олени — самец и две самки. Енот — длиннопалые следы похожи на отпечатки детских ладошек, несколько койотов, стая голубей… Лесли рассеянно скользнула глазами дальше и вдруг застыла, как громом пораженная — на одном из следов койота был четко различим шрам, наискось пересекающий треугольную подушечку лапы.
Медленно, не веря своим глазам, она опустилась на колени, коснулась следа пальцем, чтобы убедиться, что это действительно отпечаток шрама, а не случайный камушек. Но нет, вон еще один такой же след, и еще…
Не отрывая глаз от песка, враз охрипшим голосом она еле слышно позвала:
— Ала!
Вскочила, судорожно оглядываясь, и крикнула уже что было сил:
— Ала, Ала!
Сбоку зашуршали кусты, и оттуда выметнулась собака… еще одна, еще… Лесли успела присесть, протягивая навстречу руки, и рухнула на спину, сбитая врезавшимся в нее с налету мохнатым телом.
Обняла, как обнимала сотни раз, зажмурилась — так неистово Ала лизала ей лицо.
В бок что-то толкнулось — не открывая глаз, она протянула руку и зарылась пальцами в густую шерсть; по уху проехался мокрый язык. Собаки сопели и тявкали, подскуливали и повизгивали, терлись об нее боками и тыкались носами. Растянувшись на песке, смеясь и плача и продолжая одной рукой обнимать Алу, второй рукой Лесли тянулась к ним, стремясь коснуться каждой, почувствовать, что вот они, рядом! — и повторяла одно и то же:
— Ребятки, ребятки мои! Живые!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Ала, Дана, Дымок, Юта, Крепыш и Белонос. Всё.
Лесли попыталась спросить, где остальные, по очереди называла имена — Ала лишь виляла хвостом, хотя если бы где-то неподалеку лежала раненая или больная собака, она бы непременно повела туда и показала.
Значит, всего шестеро…
Исхудали они так, что под клочковатой шерстью отчетливо выделялись ребра. У Алы правый глаз был затянут мутно-белой пленкой — наверное, веткой хлестнуло — но левый смотрел ясно и радостно.
Лесли сидела на берегу, пристроив ее у себя на коленях. Остальные собаки сгрудились вокруг; она гладила клыкастые морды, теплые уши и бока, зарывалась пальцами в мохнатую шерсть и даже не морщилась, когда от избытка чувств они прихватывали ее за руки зубами.
Ее собаки, ее верные спутники…
Теперь, когда первая эйфория прошла, нужно было быстро думать, что делать дальше. В Логово их вести нельзя, Джерико уже высказал свое мнение. Да они и не пойдут — кроме Алы и Даны, в человеческих поселениях никто из них не бывал.