Дорога домой
Шрифт:
— Здрасьте!
Он не удостоил ее даже взглядом — молча, с тупым видом прошел к расстеленному у окна матрацу и, услышав: «Ложись!» — покорно улегся.
Лесли обернулась к миссис Таубман и покачала головой.
— С ним бесполезно здороваться. Он не говорит и понимает только отдельные команды: стой, иди, держи. Зато видите, какой здоровый и сильный!
— Да, — старуха уставилась на его торчавшие из-под одеяла ступни. — И ножищи какие огромные! Говорят, если у мужчины ноги большие, то и… — вроде бы смущенно замялась, но интонация стала явно вопросительной, — и член
— Не знаю. Никогда не задумывалась, — беспечно ответила Лесли. Что это, завуалированная попытка выяснить, были ли у нее с Джедаем сексуальные отношения — или просто дурное любопытство?
Она подсела к столу.
— Ох, как рагу вкусно пахнет! — подняла глаза на старуху: — Миссис Таубман, я сама посуду принесу, вы не ждите!
Едва за миссис Таубман закрылась дверь, как Джедай подал голос:
— Я тоже про ноги эту байку слышал…
— Цыть! — шепотом огрызнулась Лесли; затаив дыхание, прижалась ухом к филенке. Где эта чертова старуха — ушла или стоит с другой стороны и тоже прислушивается?
Нет, все тихо… похоже, ушла…
— Говори шепотом! — сказала она, оторвавшись от двери.
— По-моему, у тебя уже мания преследования, — покачал головой Джедай, но голос понизил: — Неужели здешним обитателям больше нечего делать, кроме как за тобой следить?!
— Я не знаю, поверил мне Джерико или что-то подозревает, — вздохнула Лесли. — И если подозревает, то… ладно, давай не будем сейчас об этом. Ты рагу хочешь?
— Хочу!
— А тебе нехорошо не станет? Сколько ты дней не ел?
— Да не, я последние дни как раз, можно сказать, отъедался, — усмехнулся он, — здесь, в лесу, в озерах и ракушек полно, и рыба есть. Вот до того нам действительно плохо пришлось…
ГЛАВА ШЕСТАЯ
С Кейп-Розы Джедай ушел уже на следующее утро после того, как они с Лесли расстались — ушел, сказав капитану Саммерсу, что хочет догнать ее и привести в поселок. Только один человек знал, что он больше не вернется — Лола, его бывшая жена.
— …Ну почему ты меня не дождалась, почему?! Я сразу понял, что ты не останешься, даже не из-за Лолы… надо было видеть твое лицо, когда Билли рассказывал, что женщин теперь одних из поселка не выпускают! Но неужели ты думала, что я позволю тебе уйти без меня?
— Я оглядывалась — все надеялась, что ты идешь за мной…
— А я надеялся, что ты догадаешься подождать меня хотя бы до утра. Понимаешь, ну не мог я не попрощаться с Лолой — слишком нас многое связывало…
— …Она когда меня увидела — застыла и смотрит, и слезы по лицу текут. Седая уже совсем, даже вроде ростом ниже стала. Я подошел, она меня обняла, руки дрожат… честно скажу, мне тоже плакать захотелось. А потом мы полночи сидели на кухне, разговаривали — я рассказывал обо всем, что со мной случилось… и о тебе, о том, как мы вместе шли. И еще я сказал ей то, что не сумел… не догадался сказать тебе.
— Что?
— Что люблю тебя больше жизни.
Сначала он надеялся
К тому времени, как Джедай добрался до Колорадо, он отставал от нее примерно на неделю.
На собак он наткнулся случайно. Точнее, это они на него наткнулись — внезапно из кустов вылетела Дана и, виляя хвостом, заплясала у его ног, за ней выскочили еще семеро обрадованных клыкастых зверей. Никогда раньше они не приветствовали его с таким восторгом.
Лесли причина этой радости была вполне понятна — появление Джедая они восприняли как знак того, что исчезнувшая непонятно куда хозяйка вот-вот появится.
Куда делись еще три собаки, так и осталось неизвестно.
— …Я подумал, что ты в поселок какой-нибудь торговать ушла — но ты ни к вечеру не появилась, ни наутро. И рюкзак сырой, а дождя уже дня два не было. Я снова к Але: где Лесли?! — она меня и отвела туда, где тебя захватили. А потом показала место, где стоял грузовик. Умная она собака, очень умная…
И снова поиски — на этот раз полустертых следов шин, уходящих на юг. Но теперь он был не один, с ним шла Стая. Острое чутье полусобак-полукойотов дополнял разум человека, подсказывавший, что автомобиль наверняка будет двигаться по шоссе.
Через десять дней собаки нашли место стоянки: кострище и валявшуюся на обочине промасленную тряпку, до сих пор сохранившую запах бензина. Джедай наверняка не обратил бы внимания на торчавший из земли неподалеку от кострища валун — но когда рядом с этим камнем, поскуливая и принюхиваясь к еле заметной вмятине в песке, собралась вся Стая, он понял, что здесь лежала Лесли.
А это значило, что она жива.
Вторую стоянку удалось обнаружить только месяца через полтора: на одной из развилок Джедай свернул не туда, и они шли больше недели, прежде чем он понял, что здесь уже очень давно никто не проезжал, и повернул обратно.
Хуже всего было с едой. Поначалу выручали гремучки: заметив змею, собаки подзывали его лаем — Джедай подходил и убивал ее из револьвера, а когда патронов осталось мало, стал пользоваться копьем, сделанным из привязанного к еловой жерди запасного ножа. Трех-четырех змей хватало на день и ему, и собакам.
Но к середине ноября гремучки попрятались на зиму. Припасы тоже кончились — и сало, и крупа, мешок с которой дала ему в дорогу Лола, и остатки муки и вяленого мяса, найденные в рюкзаке у Лесли.
Джедай пытался охотиться с собаками — они честно находили оленей и зайцев, выгоняли на него. Чаще он промахивался, но несколько раз сумел подстрелить добычу, однажды долго шел по следу оленя-подранка, пока не догнал его. Потом патроны кончились, а убить бегущего оленя копьем… после ряда неудачных попыток он понял, что это дело безнадежное.