Дорога домой
Шрифт:
Я сделал последнюю попытку избежать несчастья.
– Как ты себе это представляешь? Как мы повезем белую собаку домой? Ему ведь нужен паспорт, чтобы лететь в самолете, не так ли? Как мы сможем это быстро уладить?
Похоже, в эйфории Эллен не подумала об этом.
– Позволь мне самой об этом побеспокоиться! Я знакома с бюрократией в Испании, – ответила Эллен с легкой иронией. И в самом деле, в аэропорту ей удалось договориться с работником авиакомпании за небольшой неофициальный взнос. В результате в Дюссельдорф мы отправились вчетвером.
И
Бонни вернулась, и теперь многие проблемы Эллен и ее дочери Софи, которые постоянно мучили их, словно по волшебству растворились в воздухе: возможно, судья вынес несправедливый приговор? Приносила ли диета желаемый результат? Справедливо ли оценила учительница последнее сочинение? Это не имело больше значения. Присутствие Бонни возмещало все.
– Она все так же полна любви, постоянно смотрит на тебя огромными глазами и любит сидеть на руках, – в унисон восторгались мама с дочкой.
Я также воспринимал это радостно, потому что, если с собакой все хорошо, девочки счастливы, а соответственно, и я. Между тем обе собаки прекрасно ладили друг с другом. Они вместе играли, устраивались рядом на диване и, похоже, никогда не ссорились.
Несмотря на то что Эллен хотела бы узнать, что пережили животные, ей все же было важней, что ее любимица снова рядом. Она не хотела рассказывать о произошедшем каждому встречному, так как не любила привлекать к себе внимание.
К тому же ее все еще мучила совесть, что она тогда вернулась в Германию вместо того, чтобы искать Бонни на Гран-Канарии.
Бонни также явно была рада снова очутиться дома, и она наслаждалась временем, проведенным в компании своей белоснежной подруги. Та тоже представляла собой смесь различных пород, среди которых явно доминировал терьер. Единственное, что указывало на наличие предыдущего хозяина, – это небольшой ошейник из потрепанной кожи. Однако буквы на нем разобрать было невозможно. Эллен даже и мысли не допускала, чтобы доверить собаку на попечение кому-нибудь из соседей в Германии. Собаке нужно было имя, и ее недолго думая нарекли Пиппой.
– Откуда ты взяла это имя? – спросил я у Эллен.
– Да она же выглядит как Пиппа! – ответила Эллен, как будто это само собой подразумевалось, а Софи добавила:
– И вообще ее попа похожа на попу Пиппы Миддлтон!
Что мне следовало на это ответить? Я сдался перед лицом такой логики, да и с другой стороны, мне было все равно, зовут собаку Пиппой, Поппи или Пипапо. Меня интересовало лишь присутствие псов, которые теперь внимательно следили за мной в четыре глаза, когда я приезжал к Эллен, а происходило это теперь чаще, так как наши отношения снова наладились. И я был искренне благодарен собакам за такой прогресс, потому что мне очень нравилось проводить время с Эллен.
Я хотел подружиться с обоими животными и твердо решил оставить в стороне свои предрассудки относительно собак и рассматривать их как неизбежную плату за мои отношения с Эллен.
Но это было так в теории, на практике же все выглядело совсем иначе. Я все еще опасался брать обеих псин на руки, к тому же я часто находил отговорки, чтобы не идти с Эллен
– Папа делает все как по инструкции! – не преминул заметить Константин, когда я скрипя зубами гладил собак по голове в качестве приветствия. Надежды, что мое отсутствие интереса к лохматым членам семьи не нанесет вреда моим отношениям с Эллен, не оправдались.
Это я понял несколько недель спустя, когда Эллен позвонила мне:
– Я хочу поехать в субботу с собаками к Рейну! Ты с нами?
Заметив, что я медлю с ответом, ее терпению пришел конец, и она стала укорять меня:
– Я понимаю, что ты вряд ли станешь любителем животных или даже заведешь себе собаку. Нет, речь не идет о том, чтобы ты завел собаку. Но, возможно, тебе стоит интересоваться, почему твоя возлюбленная любит собак и как она проводит с ними время?
– На что ты намекаешь? – Я уже начал беспокоиться.
– Ведь я интересуюсь твоей жизнью и хочу знать о тебе как можно больше и жить с тобой! – заявила она. – Но у меня складывается впечатление, что тебя интересует лишь то, что касается тебя лично!
– Эллен, я прошу!
– Нет, никаких «прошу»! Помнишь, как я сказала тебе, что у меня такое ощущение, что ты мне не принадлежишь?
Конечно, я помнил об этом. А также о ссоре, которая началась в то время, когда Бонни еще не нашлась. На самом деле женщина упрекала меня в том, что я слишком эгоистичен и никогда не соглашаюсь с ней. Я уже чувствовал, как над нами сгущаются грозовые тучи. Если мои отношения с Эллен имели для меня какое-то значение, мне следовало открыться перед ней. Но как я мог доказать ей серьезность своих намерений? Словами, возражениями и обещаниями я ничего не добился, мне следовало доказывать поступками. И с помощью собак я хотел показать, что Эллен интересна мне со всем приданым.
И мне в голову пришла идея: я должен выяснить, как Бонни с Гран-Канарии очутилась в Кантабрии! И история Пиппы была неотъемлема от истории Бонни. Откуда она взялась, кому принадлежала и как псы познакомились? Я не мог придумать лучшего способа доказать, что любимицы Эллен мне небезразличны, не так ли?
Путешествие двух собак напомнило мне о кумире детства, античном герое Одиссее. Как известно, Одиссей был в пути десять лет, по дороге домой пережил немало приключений и справился с многочисленными опасностями. В детстве меня это восхищало.
– Ты действительно хочешь выяснить, что они вдвоем пережили? – Эллен недоверчиво нахмурилась, когда я за ужином рассказал ей и детям о своих планах. Несмотря на то что Константин поверил в серьезность моих намерений, он сомневался в успехе задумки.
– Прости, папа, но я не верю, что ты что-то узнаешь!
– Вот как? И почему же?
– Потому что до сих пор ты писал лишь выдуманные истории. А в жизни все по-другому!
– А вот я тебе докажу обратное, – сухо ответил я. Мое авторское самолюбие было задето.